Николай Трублаини - Глубинный путь
— Вчера, перед тем как вылетел сюда. Он был на заседании совета. А что?
— Ничего, — ответил как будто в некотором смущении он. — Ничего… просто вспомнил.
Теперь меня охватила уверенность, что спешное письмо было от профессора Довгалюка. Почему же Томазян ничего не сказал мне о содержании этого письма?
Лида еще и еще расспрашивала меня о сессии, о докладе Макаренко и выступлениях членов совета. Она требовала от меня чуть ли не стенографического отчета, но я, разумеется, не был способен на такую точность и, почувствовав, что уже начинаю кое-что выдумывать, постарался перевести разговор на другую тему.
Вдали появились подвижные огоньки: это в третий раз к литостату приближались плоты, чтобы забрать последнюю партию. Возле нас вдруг очутился техник Гмыря. Он был радостно возбужден.
— Телефон работает! — крикнул он, обращаясь ко мне.
— Как — работает? — удивился Аркадий Михайлович.
— Простите, но часа за три до прибытия плотов телефонная связь была прервана.
— И вы мне не сказали? — с укоризной проговорил профессор. — Неужели вы думали, что я испугаюсь?
— Простите… Лидия Дмитриевна, вас просит к телефону Макаренко.
Лида вспыхнула, как будто лицо ее охватил пожар. Почувствовав это, она склонила голову, пряча лицо в тень.
— Иду, — сказала она и соскочила с литостата в воду.
— Позвольте вас проводить, — вырвалось у меня.
— Не нужно, — ответила девушка и, словно боясь, что ее кто-то остановит, быстро побрела по воде.
— Вы напрасно на меня сердитесь, — виновато сказал профессору Гмыря. — Я об этом никому не говорил. Я вынужден был придумывать свои разговоры по телефону. Вы ведь сами видели, как это поддерживало людей.
— Нет, я не сержусь. Вы молодец! Охотно пожму вам, голубчик, обе руки.
На этот раз к нам приплыли только два плота. Догадова не было. Как оказалось, он, собрав тех, кто не в силах был идти по воде, посадил их на третий плот, прикрепился к танкоходу и повел плот к выходу из шахты.
Приход двух плотов вместо трех значительно менял наше положение. Два плота не могли забрать всех людей. Небольшая группа должна была остаться в штольне и ожидать следующего рейса нашего «флота».
Безусловно оставались техник Гмыря, бригадир машинистов на литостатах Набокин и я. На то же самое претендовали Аркадий Михайлович и Тарас, но после короткого спора согласились ехать.
На плотах оставалось место еще для двоих. Гмыря приказал взять Лиду Шелемеху и одного из часовых возле телефонной будки.
Плоты отошли от литостата. Они задержались у телефонной будки и забрали часовых. Лида почему-то не села на плот. Это нас удивило.
— Упрямая барышня, — недовольно проговорил Гмыря. — Хочет последней выбраться отсюда.
Поговорив по телефону, Лида вернулась на литостат. Гмыря посмотрел на нее, покачал головой, но ничего не сказал.
Теперь нам стало достаточно просторно, можно было удобно разместиться и спокойно дожидаться паромщиков, как Гмыря называл наших плотовщиков.
На этот раз ждать пришлось очень долго. Усталые техник и бригадир задремали.
— Может быть, и вы поспите? — спросил я Лиду.
— Нет, я не чувствую усталости. Зато, когда выйду на поверхность, вероятно, просто упаду. Меня пробирает какая-то нервная дрожь.
— Может быть, вы замерзли?
— Не думаю. На мне прорезиненный костюм. К тому же здесь душно. Вы чувствуете, как воздух насыщен паром?
Мы долго сидели молча. По времени за нами должны были вот-вот приехать, но ни один плавучий огонек не появлялся. Вокруг царила гнетущая, ничем не нарушаемая тишина.
Вдруг Лида и я вздрогнули, Гмыря сразу проснулся: где-то далеко грохнул взрыв, за ним другой, под сводом нашей пещеры прокатилось оглушительное эхо.
Что это могло быть?
— Вы вспоминаете? — нерешительно проговорила, глядя на техника, Лида.
— Что-то подобное мы слышали, когда случилась катастрофа, — ответил он. — Только тогда было не так громко…
Снова над подземным озером-штольней воцарилась тревожная тишина.
19. Смертельная опасность
Бригадир все еще спал. Бедняга так устал, что, вероятно, только выстрел над ухом мог бы разбудить его. Мы не хотели его тревожить, тем более что сами не понимали, в чем дело. Пусть спит!
Но что это могло значить?
Как и раньше, вокруг царила тишина. Плоты, которых мы ждали, не появлялись. Почему взрывы напомнили моим товарищам вчерашнюю катастрофу? Может быть, что-нибудь подобное произошло снова?
Гмыря наклонился к воде и начал прислушиваться. Вода гораздо лучший проводник звука, чем воздух. Не откроет ли она нам что-нибудь? И действительно, мы услышали какой-то отдаленный шум, непрерывный и глухой. Но причины его были нам непонятны.
Прошло минут десять, и вдруг вода вокруг нас слегка заволновалась. По ее черной поверхности побежали морщинки. Техник внимательно присмотрелся и мрачно сказал, что уровень воды повышается. От этого сообщения на нас повеяло холодом. Догадка о том, что произошла новая катастрофа, превратилась в уверенность. Вероятно, запасные заслонки шлюзов не выдержали могучего давления воды с верхнего подземного озера. Сколько там ее? Не зальет ли нас совсем? Каждого из нас тревожила эта мысль, но никто не высказывал ее вслух и не обращался с вопросами к товарищам. Зачем? Мы твердо знали, что сами не сможем помочь себе. Плоты? Но где же они и приплывут ли за нами?
Вода тем временем прибывала, и мы, словно зачарованные, смотрели, как она подступает все выше и выше, сантиметр за сантиметром закрывая корпус литостата. Бригадир, ни о чем не ведая, спал. «Следует ли будить его?» — молча, взглядом, спрашивали мы друг друга, и снова никто ничего не сказал вслух. Казалось, ужас парализовал нас.
— Нужно сообщить по телефону… — решил вдруг Гмыря и полез в воду, но вода была ему до подбородка, и он не отважился идти к телефонной будке.
— Придется плыть, — заметил я.
— Не умею, — с огорчением сказал техник и влез обратно на машину.
Ничего не говоря, я снял ботинки, сбросил с себя верхнюю одежду и прыгнул в воду. Техник и Лида молча следили за мной.
Мне казалось, что вода стала холоднее. Несмотря на это, плыть было легко. Доплыв до телефонной будки, я увидел, что телефонный аппарат уже затоплен. Это меня сильно встревожило. Но нащупав под водой трубку, я снял ее и вытащил на поверхность. На ноги стать было невозможно — вода доходила до глаз. Плавая и упираясь одной ногой в стенку будки, я попытался вызвать диспетчера. К счастью, телефон еще работал.
— Диспетчер! — кричал я в трубку.
