Игорь Забелин - Загадки Хаирхана (Записки хроноскописта)
А сейчас я прощаюсь с Онегой. Теплоход "Карелия" уже отошел от причалов. На реке тихо, и слышно, как бьется о подводную часть судна "топляк"-затонувший, но еще не легший на дно лес... Мне еще дано будет увидеть, как и Щербатову, гранитные луды, выступающие, как спины китов, из вод Белого моря, и те же проливы-салмы, и тот же лесистый Кий-остров с остатками белокаменного монастыря... И-все. Весь остальной гигантский путь Щербатова, вплоть до того рокового дня, когда они с Вийоном не застали на базе Ришара, мне проследить не удастся...
Щербатов совершил открытия в Антарктиде, я-только мечтал о них. Один из моих друзей, узнав, что его дерзкая мечта, связанная с изучением Северного Ледовитого океана, осуществлена другим, написал стихи, в которых были такие строки:
Я славлю героя, который
Исполнил мою мечту'
Сейчас мне захотелось повторить эти строки, - повторить, не считаясь с хронологией.
Глава четвертая
и последняя, в которой я "представляю интересы" Щербатова в разговоре с атлантологом и привожу дополнительные соображения в пользу антарктической гипотезы
В Москве живет удивительный человек - атлантолог по специальности. Правда, большую часть своей жизни он занимался химией и даже получил степень доктора химических наук. Но потом он заболел и уже не смог оправиться после болезни. Прежнюю работу пришлось бросить, и именно тогда бывший химик увлекся загадочной Атлантидой... Болезнь не оставляет его в покое, и уже около десяти лет он не выходит из дома. Но весь мир входит к нему в дом-письма идут из Северной и Южной Америки, из Австралии и Новой Зеландии, из Индии и Египта, из Англии и Германии - оказывается, по всему свету рассеяны ученые, пытающиеся разгадать загадку Атлантиды!
Теперь вы понимаете, что, вернувшись в Москву, я не мог не зайти к атлантологу. Мне хотелось рассказать ему о гипотезе Щербатова, о его открытии и его судьбе. Наконец, мне хотелось поспорить с атлантологом и даже в какой-то степени противопоставить Антарктиду Атлантиде...
И я сразу же перешел в наступление.
Щербатов представлял себе доледниковую Антарктиду обширным материком с горами и равнинами. В горах, думал он, наверное, имелись разрозненные центры оледенения, но в прохладных прибрежных районах с разнообразной растительностью, с богатым животным миром обитали люди - антаркты.
А теперь попытаемся сравнить условия обитания в Атлантиде и в Антарктиде.
Судя по всему, если Атлантида когда-нибудь и существовала, то находилась она в тропическом или субтропическом поясе. До некоторого определенного момента условия обитания атлантов и антарктов разнились, так сказать, лишь климатически: в одном месте теплее, в другом-холоднее.
Но потом в Антарктиде - стремительно по геологическим масштабам, а по человеческим-медленно, в течение тысячелетий, - началось формирование материкового оледенения.
- Признайте, - сказал я атлантологу, - что ледники сдвинули чашу весов в пользу Антарктиды!
В самом деле, никакие внешние стимулы не требовали от атлантов ускоренного общественного и технического развития - они продолжали сибаритствовать на лоне тропической природы и сибаритствовали до тех пор, пока катастрофа разом все не уничтожила.
Антаркты же оказались в принципиально ином положении: ледники наступали, природные условия ухудшались, и быстрое общественное развитие, быстрое совершенствование техники стали для антарктов необходимостью, жизненно важной потребностью.
- Вот почему, - говорил я атлантологу, - первая высокая цивилизация и должна была сложиться в Антарктиде, а не в Атлантиде!
Остановить и уничтожить ледники антаркты, разумеется, не могли. Цивилизация их в конечном итоге погибла, и лишь смутные следы ее удалось рассмотреть Щербатову и Вийону в оазисе... Сами же антаркты, вероятнее всего, покинули на кораблях суровую родину и рассеялись по земному шару... Рассказы антарктов о своей прежней родине были усвоены народами, с которыми они постепенно смешались, и в виде легенд достигли берегов Средиземного моря. Греческие ученые обнаружили в легендах рациональное, поверили им и потому упорно наносили Южный материк на свои карты...
- Вы думаете, я буду с вами спорить? - хитро сощурившись, спросил меня атлантолог после того, как я исчерпал все свои доводы.-Ничуть не бывало!.. Помните, как Нильс Бор оценивал физические гипотезы?... Было у него два критерия: "достаточно сумасшедшая" и "недостаточно сумасшедшая". Во втором случае гипотеза отбрасывалась как негодная. Так вот, гипотеза Щербатова-а она останется гипотезой, пока новые исследователи не найдут ей подтверждения, "достаточно сумасшедшая" для того, чтобы ее узнали все!
Я же вам говорил, что атлантологи-замечательные люди!
И теперь я могу признаться, что включил в свои записки очерк о Щербатове именно потому, что гипотеза его сразу же показалось мне "достаточно сумасшедшей"! Я за смелых "чудаков", за дерзких мыслителей, потому что дерзкие мыслители-сродни революционерам. Они ломают привычные представления о мире, они расширяют горизонты, они учат смелости. Это и имел в виду Анри Вийон, когда осторожно сказал мне в Париже, что люди дерзкой мысли оставляют после себя след не только в той науке, которой занимаются,- они пробуждают смелость мысли у всего человечества, они обогащают человечество самым важным способностью переступать границы привычного!
...Когда мы с Березкиным подвергли хроноскопии обломок горной породы из геологической коллекции Мориса Вийона и Александра Щербатова, мы увидели лишь мятущийся рой жестких, как железо, снежинок .. Та же снежная крупа занесла следы Мориса Вийона и Щербатова-они исчезли навсегда.
Но отважным исследователям поставлен в Антарктиде памятник-трехметровый дубовый крест, обращенный к югу. На нем написано: "В память капитана Р. Ф. Скотта, офицера флота, доктора Э. А. Уилсона, капитана Л Э. Дж. Отса, лейтенанта Г. Р. Боурса, квартирмейстера Э. Эванса, которые умерли при своем возвращении с полюса в марте 1912 года. "Бороться и искать, найти и не сдаваться".
Ни имени Мориса Вийона, ни имени Александра Щербатова, как видите, нет в списке погибших. Но ведь он поставлен всем, кто умел бороться и искать, найти и не сдаваться.
Это, наверное, самое трудное, что можно себе представить,- найти и не сдаваться.
УСТРЕМЛЕННЫЕ К НЕБУ
Глава первая,
в которой героем моего рассказа вновь становится философ Петя; кроме того, читатель узнает, по каким причинам мы все до одного отказались искать клад, а также услышит кое-что об Африке
Как разыскал меня в поселке Приморском, недалеко от Адлера, где мы отдыхали с женою, философ Петя, мой товарищ по работе в Хаирханском массиве, до сих пор остается тайной.
