Сергей Гатаулин - Вирус
– Отец Михаил ждет вас, – пропел он, глядя прямо в глаза Потемкину. – Прошу за мной.
Дмитрий взглянул в глаза молодого человека и понял, что тот не так молод, как ему показалось вначале: взгляд задумчивый – непростой.
– Меня ли, батюшка? – удивился Потемкин, подражая встречающему его божьему человеку.
– Тебя, Димитрий, тебя!
Искорка, мелькнувшая где-то в глубине темных глаз, быстро разгорелась, осветила радостное лицо, и монах весело подмигнул изумленному Потемкину. Затем спрятал взгляд, повернулся и, не оглядываясь, двинулся в сторону большой дубовой двери.
Массивные створки со скрипом разошлись, пропуская молодых людей на лестницу, ведущую к кабинетам, расположенным на втором этаже. Здесь, по-видимому, располагались кельи священников, занимавших более высокое положение. Когда-нибудь простые монахи, подметающие скромными рясами мраморный пол, смогут занять комнаты поближе к Богу. Когда-нибудь, но не сейчас. Пока благодати не хватает. В одну из таких «скромных келий» загадочно улыбающийся крупногабаритный монашек и провел Потемкина.
Пересекая порог, Дмитрий внимательно огляделся. Массивный стол, стоящий посреди комнаты, терпел на себе многочисленные распятия, иконы и иконки, четки и ворох предметов непонятного назначения. Терпел и не прогибался от старости, ибо старость его была благородная – по-настоящему дубовая. Всенепременное Евангелие в добротном, тисненом золотом переплете лежало в центре стола, за которым восседал почтенный, седой как лунь старец. Длинные белоснежные, отсвечивающие серебром волосы, ниспадающие на хрупкие плечи, туманной дымкой окутывали голову батюшки. Доброе лицо, внимательные глаза – прямо Дедушка Мороз перед вручением новогодних подарков.
Посмотрев в глаза вошедшему Потемкину, старичок приветливо кивнул, ласково поздоровался. Дмитрий отчего-то поежился.
– Сын мой Дмитрий, не стану лукавить, мы ждали тебя, – пропел святой отец и, как бы невзначай, качнул пальцем стеклянный стержень метронома, затерявшегося среди церковных безделушек, живущих на большом столе.
«Тук-тук!» – раздалось в сухом воздухе.
– Скажу даже более, – продолжал старичок, вплетая слова в завораживающий стук метронома, – мы сделали все для того, чтобы ты пришел к нам. Мне не хотелось бы произносить это слово, но мы тебя вынудили прийти к нам.
«Тук-тук, тук-тук».
– То есть вы меня загоняли, как волка на охоте, – возмутился Дмитрий, но его желание рассердиться мгновенно разбилось о добрейшую физиономию милого старика.
В голове возникли слова, просящиеся наружу. Хотелось пожаловаться умудренному опытом пожилому человеку на все несчастья последних дней. Усталость тянула голову к столу, налившиеся свинцом веки дрогнули, поползли вниз. Еще мгновение, и…
«Тук-тук! Тук-тук» – стучит молоточек, не желая останавливаться.
«Как хочется спать…»
«Бум-бум-бум!» – гремятудары, проникая сквозь ватную, давящую на уши тишину. Выталкивая сладкую дрему, неожиданная боль заполняет голову.
«Черт! Старичок гипнотизирует меня», – Дмитрий затряс головой, пока мозги не прояснились, а мысли не вернулись в прежнее русло. Пришедшая злость вцепилась острыми зубами, разрывая на части остатки идиотского добродушия.
– Получается, батюшка, что вся эта кутерьма – приманка?
– он яростно бросился в бой. – Встреча в подъезде, мертвый верзила на асфальте, взрыв ракеты в квартире, выстрел снайпера – все это нужно было, чтобы загнать меня к вам в руки?
– Великие дела, как правило, не обходятся без жертв, но ракета? – Батюшка удивленно вздернул брови. – Никаких ракет! Нам только нужно было уточнить твои возможности, узнать, насколько далеко ты зашел в своем перерождении, – он замолчал, качнул головой, отчего белоснежная шевелюра на мгновение вспыхнула сияющим нимбом.
– Ты ведь не первый и не последний. Вопрос только в том, как распорядишься тем, что получил?
– О чем это вы? Что получил? – пришло время удивляться Дмитрию.
– А ты крепкий орешек, Дмитрий Потемкин, – уводя разговор в сторону, уважительно продолжил отец Михаил и остановил метроном. – Думаю, физически тебя уничтожить уже невозможно, как и подвергнуть пси-корекции.
Старец опять сделал паузу, будто ожидая вопроса собеседника. Но Дмитрий молчал.
– Вы нам нужны! Не смущайтесь – просите все, что пожелаете. Мы многое можем.
– Лот первый – Потемкин! – скривился Дмитрий, злясь на священника, который, похоже, был заранее уверен в его согласии.
Метроном замолчал, но шум в голове усилился, и теперь уже он стал похож на гул надвигающегося водного потока, вместе с которым приближалась реальная опасность. Неожиданно в глазах потемнело, а в ушах заревел настоящий ураган. Резкая пульсирующая боль, сжимая спазмом напряженные мышцы шеи, ударила в затылок. Вспышкой молнии в мозгу высветились миллионы незнакомых картинок. Чужие мысли заполнили сознание, чужая боль затопила дрожащее тело. Слезы наворачивались на глаза. Дмитрий, прогоняя возникшие ниоткуда чужие переживания, затряс головой. «О боже!» – беззвучно взревел он, когда страдания стали невыносимыми. Прикосновение жгучих языков неупорядоченной информации сбивало с толку, мешая слышать привычные звуки и видеть окружающие предметы, которые, отодвигаясь, потеряли привычные очертания.
– Держись, напарник! – голос Тромба прорвался сквозь гул в голове.
Тело расслабилось, дрожь прекратилась, боль и шум исчезли, но ощущение опасности осталось. Дмитрий огляделся по сторонам, пытаясь сосредоточиться; невидящий взгляд уперся в расплывчатое белое пятно, которое, проявившись, оказалось седой шевелюрой старца Михаила.
– Сын мой, молод ты, но должен понимать, сколь важные времена настают, – раскачиваясь в кресле, вещал святой отец.
Во взгляде старика вспыхнула и тут же погасла искорка заинтересованности. Похоже, он каким-то образом почувствовал внутреннее напряжение собеседника, но постарался не афишировать свое знание.
– Мир разваливается на части. Страна стоит на пороге новой эры. Наша задача – объединить русский народ единой идеей, сплотить духовностью и под одним крылом повести к миру, – тихий голос, вкрадываясь в душу, заполнял голову томной тяжестью, – в котором правят человеколюбие и справедливость.
– Остановитесь, святой отец! – закричал Дмитрий. – Не нужно меня давить вашим «пси», а то я резок, когда плохо соображаю. Прихожан распугаю.
– Хорошо, друг мой, – делая вид, что удивлен наглостью молодого человека, произнес батюшка и замолчал.
– Зачем все это? Сплотить! Под одним крылом!
Дмитрий вдруг понял, что выглядит глупо, крича на спокойного старичка, и попытался обуздать взбрыкнувшие эмоции.
