Андре Грилей - Последняя планета
— Зилонгских мужчин совсем не интересует эта часть женского тела. Это твоя слабость? У всех таранцев так? — притворно злилась она.
— Вот что я тебе скажу, женщина. Если тебе не нравится моя слабость, можешь пойти поискать себе какого-нибудь зилонгца с холодной кровью. И не забывай, что ты замужем за таранцем с явно выраженной индивидуальностью, и все!
При этом он был готов отскочить от Мариетты, чтобы избежать холодной ванны. Но женщина была игриво настроена. Она повалила его на землю, преодолевая его притворное сопротивление, уложила на спину и стащила с него одежду.
— Таранец или нет, мой дорогой Джимми, у тебя потрясающее тело, и я хочу его прямо сейчас. Можешь забавляться моей грудью, если хочешь, но веди себя смирно. Я хочу поиграть с тобой.
— Достаточно ясно сказано, — он вздохнул, с готовностью отдаваясь ее требованиям.
Я всегда говорил, она — потрясающая женщина.
— Только умоляю тебя, перестань меня щекотать, слышишь, женщина? Это уже слишком!
— Ну уж нет. Я никогда не перестану. Как тебе это нравится?
Ну что же, практика делает свое дело.
Они провели в играх все утро, купаясь в заводи на конце водопада, любуясь разлетающимися брызгами, отдыхая и снова наслаждаясь близостью, и снова, и снова. Это было начало настоящего медового месяца, оргия любви, которую ничто не могло омрачить, никакие тяжелые испытания в будущем.
И она никогда не насытится мной. Это несколько больше того, о чем я мечтал.
Ах, и никогда больше он не впустит в свое сердце Черную Тоску. Эй, где ты, ты все еще здесь?
Итак, в то утро, в «Деве», пока она заливалась смехом, танцевала и напевала языческие песни, тревожные думы занимали его голову и сердце.
Мариетта никогда не свернет с выбранного пути. Он имел в виду освобождение Зилонга. А он, как истинный таранец, не признавал спонтанных порывов. Да, они принесут свободу Зилонгу, если это возможно сделать. А вот в этом он не был уверен.
Нельзя выполнить невозможное, как говорила Леди Настоятельница.
Недопустимое нарушение догм.
Правильно. Завтра «Ионе» решать вопрос: «идти или не идти». Если они решат окончить миссию, то завтра пусть определятся. Он очень ясно дал им это понять. Теперь он точно знал, что его слушают.
Если мы это совершим, они будут слагать о нас песни сотни лет.
И вообще, кто такой этот Финн Маккул?
Но им придется сделать выбор. Я выдвигаю вам ультиматум. Или заберите меня и мою женщину из этого проклятого места сейчас, или я отправлюсь в Город и приглашу вас вниз в случае успеха.
Не думаю, что у нас много шансов на победу, но другого выхода нет. Я буду ждать вашей помощи, вы слышите меня?
И никаких сентенций, вроде «бедняга Симус», пока я разыгрываю перед вами утренне-ночные представления. Я не нарушил ни одного Закона. Разве они не сами просили меня об этом?
Или ты забираешь меня сейчас — слышишь меня, Леди графиня Настоятельница, капитан, Кардинал? — или даешь мне полную свободу действий. На этот раз я не позволю тебе улизнуть от ответа.
Все предельно просто, не так ли? Хорошо, вы думаете, Симус совсем потерял голову из-за любви?
Тогда я вот что скажу. Да, я люблю эту женщину. Ради нее я пойду на все. И я не хочу выбирать между тобой и ей, но если ты будешь принуждать меня, ты знаешь, кого я выберу.
Обрати внимание, добавил он немного угоднически, все это я делаю по Библии, храня верность моей жене, потому что мы теперь одно целое. Ты вынудила меня.
И если хороший секс сделал меня еще более упрямым и несговорчивым, чем прежде, тебе просто придется считаться с этим. Понятно?
Радио-банки «Дева» были открыты, они должны были знать об этом. Он готов к принятию сигнала. Если сигнал не поступит, он может расценивать это, как одобрение его решения отправиться с Мариеттой в Город. И довести до конца задуманное. Он старался не думать о возможном трагическом финале. Информация «Ионе» больше не нужна. Зилонг был в кризисе. Оценки Потриджа о возможном взрыве, как пятьдесят на пятьдесят, явно консервативны, особенно если учесть план революционного переворота Мариетты.
Он переходит от сбора информации к действию, что противоречит приказу Дейдры. Что она и Большой Совет думают об этом. Знают ли они о двух принципиально важных чертах, которые открыл в зилонгцах Симус? Зилонгцы сознают, что их общество распадается, и на этой планете существует скрытое сопротивление, наиболее развитые и остро чувствующие представители общества стараются избегать давления официальной политики. Подтверждение этому — Жестокая ирония Эрни; ощущение нелепости своего существования у Мариетты.
Маржи подошла к нему и положила холодную нежную ладонь на его лоб.
Я ничего не могу с собой сделать, я влюблен в эту женщину.
— Ты хочешь вернуться к себе? — она спросила нежно, как прошлой ночью, — если ты хочешь отправиться в космос, я пойду за тобой.
— А ты этого хочешь?
— Нет, у меня долг перед своим народом. Но теперь я отвечаю и перед тобой. Я хочу того же, чего и ты.
Вы слышите? Мы — единое целое. Она говорит так же, как и я.
Вчера он сказал ей: «Мы подумаем над этим вечером, а утром решим. Сейчас было утро, и она снова хотела принадлежать ему. И несмотря на его истощение, сейчас он хотел того же. Она была такой восхитительной, удивительно привлекательной, непреодолимо соблазнительной, особенно нагая.
— Сейчас я хочу тебя, любимая, — он решительно потащил ее к кушетке. Она притворно сопротивлялась, шутливо боролась с ним, и в конце концов он оказался сверху. Она не могла пошевелиться, а он таял от нежности к ней.
— Ты такая красивая, моя любовь.
— Спасибо тебе.
— Твоя красота только подчеркивает твое совершенство. Ты красивее, чем твое тело.
— Ты хочешь заставить меня плакать или любить тебя?
— А если и то, и другое?
— Как прекрасно это звучит… Мне понравилось. Сделай так снова.
— Ненасытная.
— Это твои губы, а не мои.
Хорошо, если это не приносит радость и наслаждение моей возлюбленной, я не буду таким неистовым.
— Я так счастлив сейчас, — шептал он ей, — первый раз с тех пор, как убили моих родителей.
— Твоих тоже?
— Моих тоже.
— Ты хочешь иметь детей, Джимми?
— Ведь их матерью будешь ты.
— Ну а кто же еще?.. О, Джимми, это потрясающе, не останавливайся.
— Ты не хочешь мне ничего сказать…
Если она беременна, это ужасно осложнит все.
— Спрашивай… О… пожалуйста, еще, еще!
Потом он был слишком занят, чтобы думать о чем-нибудь.
Позже, когда она отправилась в джунгли за фруктами для завтрака, им овладели его тяжелые сомнения. Если сигнал с «Ионы» поступит, они уйдут. Ну а если до сих пор его не было, то вряд ли уже это произойдет. Дать им еще полдня? Возможно, у них, наверху, тоже сомнения. Решение о завершении своей миссии он может принять самостоятельно. Как расценивать их молчание? Как признание его права решать самому? Или это молчаливое решение свидетельствует о том, что его списали, как агента, выполнившего задание?
