Эллис Питерс - Один лишний труп (Хроники брата Кадфаэля - 2)
- Да, - промолвил Кадфаэль, снедаемый печалью и жалостью ко всем несчастным, сломленным страхом, - конечно, не ждал. Никто не ведает, когда придет его час. Но ты помолился за него, и твоя молитва пойдет на пользу его душе. И оставь всякую мысль о том, что причинил ему зло - это вовсе не так. Ты никогда не желал и не делал ему ничего дурного, и Господь, читающий в сердцах, знает об этом.
Успокоив Осберна, Кадфаэль продолжил путь в замок, подавленный невеселыми мыслями.
Так всегда бывает, рассуждал монах, освободить другого от бремени значит взвалить его на себя. И какое бремя! Неожиданно Кадфаэль вспомнил, что забыл задать один, самый важный вопрос, и повернул назад.
- Скажи, друг, а ты не помнишь, кто командовал стражей в ту ночь?
Осберн покачал головой:
- Нет, брат, этого я сказать не могу. Начальник стражи сам не выходил, и я его не видел.
- Ну ладно, больше ни о чем не тревожься. Ты все рассказал - и теперь знаешь, откуда у тебя этот плащ, и что на нем благословение, а не проклятие. Ни в чем не сомневайся и носи его - ты это заслужил.
- Отец аббат, - обратился Кадфаэль к Хериберту во дворе замка, - если я сейчас не нужен, то могу ли я, пока не позвали к столу, заняться одним делом, касающимся Николаса Фэнтри?
Король Стефан давал аудиенцию во внутренних покоях, и потому большой двор кишмя кишел клириками, прелатами, местной знатью и другими важными особами - там и графа можно было встретить, но уж никак не простых слуг, которые должны были приступить к своим обязанностям, только когда начнется пир. Аббат, разговорившийся со своим старым другом, епископом Солсбери, охотно отпустил Кадфаэля, и тот, не мешкая, отправился на поиски Хью Берингара.
Тяжким бременем на сердце монаха лежал рассказ Осберна, и мучил последний вопрос, на который он так и не получил ответа, хотя нынче прояснились многие мрачные загадки. Тайину сокровищ Фиц Аллана выдал вовсе не охваченный ужасом пленник с наброшенной на шею петлей. Нет, это было предательство, и свершилось оно накануне штурма. Ценой измены этот человек рассчитывал купить себе жизнь. Он прокрался в королевский лагерь и попросил отвести его к начальнику стражи, ибо собирался рассказать нечто такое, что могло принести пользу королю. И уходя, он заявил стражникам, что ему велено вернуться, чтобы не вызвать подозрений. Он был тогда бодр и весел бедняга, недолго ему оставалось бодриться!
Интересно, каким образом удалось ему выбраться из замка - может быть, под предлогом разведки вражеских позиций? И разумеется, он выполнил данное ему указание вернуться в замок, чтобы не возбуждать подозрений. Он вернулся, чтобы принять смерть, которой надеялся избежать путем предательства.
Хью Берингар вышел на ступени ратуши и остановился, высматривая среди снующей толпы нужного ему человека. То там, то сям мелькали черные бенедиктинские рясы, резко выделяясь на фоне разрядившейся в пух и прах окрестной знати. Кадфаэля, который ростом был пониже, чем большинство теснившихся вокруг, углядеть было непросто. Монах первым заметил того, кто был ему нужен. Лавируя в толпе, Кадфаэль направился прямо к крыльцу, и озиравшие двор живые черные глаза блеснули, завидев его. Берингар спустился, взял Кадфаэля под руку и отвел в сторону.
- Идем, поднимемся на сторожевую площадку, там нет никого, кроме караульных, а то здесь не поговоришь.
Они поднялись на стену замка и Хью отыскал уголок, к которому никто не смог бы приблизиться незамеченным. Внимательно посмотрев в глаза монаху, он сказал:
- У тебя на лице написано, что ты что-то выведал. Выкладывай поскорее свои новости, а я поделюсь своими.
Кадфаэль кратко изложил все, что узнал от калеки Осберна, и Берингар моментально понял значение этого рассказа. Он оперся спиной о зубец крепостной стены, словно приготовясь к жестокой схватке. На лице его читались горечь и уныние.
- Ее брат! И никуда не денешься - это не мог быть кто-то другой. Он вышел из замка ночью, украдкой, скрывая лицо, поговорил с начальником королевской стражи и вернулся так же, как и ушел. Черт, голова кругом идет! - вскричал Берингар. - И все оказалось напрасно! Он пал жертвой предательства, еще более коварного, чем его собственное. Ты ведь еще не знаешь, Кадфаэль, ты не знаешь всего! И надо же было случиться, чтобы это оказался именно ее брат!
- Тут делу не поможешь, - промолвил Кадфаэль, - это был он. В страхе за свою жизнь и горько сожалея, что поспешил встать не на ту сторону, он отправился к осаждающим, чтобы выторговать себе пощаду. В обмен на что? На нечто, выгодное для короля! В тот самый вечер в замке держали совет и решили вывезти золото Фиц Аллана. Вот откуда убийца заранее знал о том, что и когда повезут Торольд и Николас, и каким путем они поедут. И он вовсе не стал передавать это сообщение королю, а задумал воспользоваться им в собственных интересах. Чем другим это могло кончиться! Осберн сказал, что юноша вернулся, как было велено, - и он был спокоен, не испытывал опасений.
- Ему обещали жизнь, - с горечью сказал Берингар, - а к тому же, наверное, посулили королевскую милость, а может, и милость при дворе. Не удивительно, что он возвращался довольный. А на деле убийца с самого начала замыслил захватить его и казнить вместе со всем гарнизоном крепости, чтобы все сохранить в тайне. Слушай, Кадфаэль, что я разузнал у одного фламандца, который участвовал в казни от начала до конца. Он сказал, что после того, как был повешен Арнульф Гесденский, Тен Хейт указал палачам на одного юношу и сказал, что тот должен умереть следующим, поскольку таков приказ сверху. Ну, они его и вздернули. А этот бедняга, он поначалу думал, что его схватили только для того, чтобы отделить от других пленных, а когда понял, какова суровая правда, завопил что было мочи, что он не должен умереть, что ему обещана жизнь, что если ему не верят, пусть пошлют и спросят...
- Спросят Адама Курселя, - закончил за него Кадфаэль.
- Нет... Этот солдат не расслышал имени, они в это время все от смеха животы надрывали. А что заставило тебя вспомнить именно о нем? Его как раз там и близко не было. По словам этого человека, Курсель только раз подошел и взглянул на тела, что валялись во рву, причем в самом начале, когда и мертвецов-то было всего ничего. Потом он отправился в город, вроде бы по поручению короля, и больше его не видели. Они еще потешались, что у него, дескать, живот прихватило.
- А кинжал? Был у Жиля кинжал, когда его вешали?
- Был, и этот мой собеседник присмотрел его для себя, но ему пришлось отлучиться, а когда вернулся, кинжал уже исчез.
- Для человека, который нацелился на солидный куш, - покачал головой Кадфаэль, - и маленький выигрыш тоже кстати.
