Тед Деккер - Тьма
— Привет, Боб!
— Привет, Мертон. Спасибо, что соединился.
— В любое время. Тим тебя там не обижает?
— Тим сейчас в Сан-Пауло. Может, я к тебе не совсем по адресу, дело несколько необычное. Тим думал, надо ФБР…
— Ничего, ничего, Боб. Давай!
— Ну… — Боб колебался.
— Говори, как есть. И чуть громче, пожалуйста, тут дождь колошматит по крыше, будто поезд гремит.
— Итак, повторяю, дело странное. Так что не удивляйся. Это как-то связано с твоим законопроектом.
Гейнс насторожился. Подобная уклончивость несвойственна Бобу. Чем-то странным повеяло на Гейнса не только от услышанных интонаций, но и от упоминания о его почти проваленном законопроекте, который он выдвинул еще будучи сенатором, два года назад. Сейчас проект реанимировали, и все еще под его именем. Законопроект предусматривает строгое тестирование новых вакцин, посыпавшихся на рынок как из рога изобилия. Два года назад его младшая дочь Корина умерла от аутоиммунной болезни после применения новой вакцины против СПИДа, допущенной федеральной администрацией. Гейнс лично приложил усилия к запрещению той вакцины, но ежемесячно в продажу поступают все новые и новые, и число роковых ошибок не уменьшается.
— Если будешь тянуть и дальше, я пошлю агентов, чтобы разжали тебе рот, — пошутил Гейнс. Не общепринятая шуточка, но позволительная в общении с Бобом, приколистом спортивной раздевалки и мастером трехточечного броска. Боб лучше многих знал, что Мертон Гейнс способен сойти с тротуара, чтобы не раздавить ползущего по нему муравья.
— Понял, делаю выводы, — отреагировал Боб и перешел к делу. — Итак, пару дней назад я принял странный звонок от парня, назвавшегося Томасом Хантером. Он…
— Тот самый, из Бангкока?
Гейнс уже знал, что гражданин США, зарегистрированный авиакомпанией как Томас Хантер, похитил из бангкокского отеля «Шератон» французскую подданную Монику де Рейзон и еще одну женщину. Французы уже всполошились, тайцы тоже требовали вмешательства, даже биржа не осталась равнодушной. «Рейзон фармасетикаль» не такая уж мелкая живность для быков и медведей. И время выбрано как по заказу — презентация новой вакцины. Впрочем, удачно или неудачно — зависит от точки зрения. С точки зрения Гейнса — удачно.
— Думаю, скорее всего, он.
— Когда он звонил?
— Пару дней назад. Из Денвера. Сказал, что вакцина Рейзон мутирует в смертельный вирус и сотрет с земного шара половину населения. Я тогда грешным делом подумал, что он чокнутый.
Не обязательно.
— Значит, этот чокнутый полетел в Таиланд и захватил дочь Жака де Рейзона. Это мы уже знаем. Что-нибудь еще он говорил?
— Говорил. Я об этом не думал, пока не услышал сегодня его имя.
— Ну-ну…
— Так вот, этот чокнутый сказал мне, кто победит на дерби в Кентукки.
— Три дня назад?
— Да. Он звонил мне до дерби. И победителя он назвал мне еще до начала скачек. И результат ему, видишь ли, приснился — как и все остальное. О вакцине Рейзон парень тоже узнал во сне. Я понимаю, что это безумие, но… факты налицо!
Гейнс перевел взгляд за окно. Сквозь потоки льющейся воды ни черта не видать. Да уж… Много подобных россказней слышал он на своем веку, много…
— Ты по его совету поставил?
— К сожалению, я сразу же выкинул его звонок из головы. Но уже сегодня навел справки. Его сестра, Кара Хантер, выиграла больше трехсот тысяч. Они слетали в Атланту и устроили дебош в Центре по контролю заболеваний.
Что-то определенно неладное.
— Значит, уже двое чокнутых? Этого еще не хватало… Что известно о его сестре?
— Медсестра, окончила с отличием. По всей видимости, отнюдь не дура. Нетипичный кандидат в чокнутые.
— Только не убеждай меня, что этот парень провидец. И знает что-то там такое… таинственное, сверхъестественное.
— Я только говорю, что он безошибочно назвал победителя дерби еще до начала скачек. И что он сказал, что знает о вакцине Рейзон…
— Все ясно, Боб! Разумеется, этот Томас Хантер чокнутый, типа тех, кто шляется по улицам с плакатами о конце света. И это хорошо. Нам понятна его мотивация. В общем, случай для ЦРУ и ФБР. Ты это все записал?
— Записал и отпечатал.
— Отправляй им. Пусть ломают головы. И пришли мне копию, если не трудно.
— О чем речь…
— И если этот парень еще раз тебе позвонит, не забудь у него спросить, кто станет чемпионом НБА.
В трубке послышался смешок Боба.
Гейнс спрятал телефон, скрестил ноги. А что, если этот Томас Хантер знает еще и о многом другом, кроме как о победителе скачек? Невозможно, конечно, но фокус с дерби тоже невозможен.
Хантер вылетел из Атланты. Штаб-квартира Центра контроля заболеваний. Понятно, понятно… Он думает, что обнаружил опасный вирус, заявляется к этим мудрецам из Центра, они поднимают его на смех, и он летит прямо к источнику.
В Бангкок.
Интересно! Очень интересно. Совершенно явный клинический случай. Псих, одним словом.
А триста тысяч с гаком на дерби часто психи выигрывают?
22
— Томас…
Сладкий, медовый голос. Его имя.
— Томас, проснись.
Женский голос. Нежное прикосновение пальцев к его щеке. Он просыпается, но не уверен, проснулся ли. Рука на щеке может быть фрагментом сна. Пусть этот сон продлится еще чуток.
Приятный сон. На щеке его рука Моники. Решительная дама, ужаснувшаяся тому, что он может умереть. «Томас, Томас!» — зовет она.
Нет, это не Моника. Рядом с ним Рашель. И это еще лучше! Она опустилась рядом с ним на колени, гладит его щеку. Наклоняется над ним, шепчет его имя. «Томас». Губы ее тянутся к его губам. Время будить прекрасного принца.
— Томас!
Он открыл глаза. Синее небо. Водопад. Рашель.
Он вздохнул, сел. Пляж, на котором он заснул ночью. Ни животных, ни рушей. Только прекрасная женщина с длинными волосами.
— Ты помнишь?
Помнит. Озеро… Он нырнул… Восторг… Отголоски чудесных переживаний все еще звучат в грохоте водопада.
— Да, начинаю вспоминать. Сейчас… утро?
— Нет, уже за полдень. Народ уже готовится.
Он вспомнил мост, сообщение Тилея об аварии его космического летательного аппарата.
— К чему готовятся?
— К Сбору, к чему же еще, — сказала она так, как будто он должен об этом знать. — Конечно, к Сбору.
Озеро притягивало взгляд Тома, приглашало окунуться еще раз. Интересно, можно ли ему повторять эту восхитительную процедуру снова и снова?
— Но я и теперь многого не помню, — объявил он решительно.
— Чего ты не помнишь?
— Ну… Откуда мне знать? Если бы знал, то вспомнил бы. Но насчет Высокого Чувства, кажется, понимаю. И Элиона постиг.
