Коллектив авторов - Горизонты. Сборник яркой современной фантастики
Он уже не слышал, как с тихим «чпок!» распалась его бренная зелёная оболочка. Он продолжал расти, он ширился, поднимался над землёй, он взмывал в небо невесомым эфиром. Прощайте, жалкие аборигены. Прощай, грязь и пошлость примитивного существования. Вы послужили последним толчком на лестнице эволюции. Ой’Ли, венец творения, завершает свой жизненный цикл. Нет больше Ой’Ли. Есть высшее существо. Бог, великий и всемогущий.
Он поднялся ещё выше, всплыл над верхушками деревьев, закачался над лесом. Его новый, совершенный в своей безмятежности разум заклубился лёгким туманом, вплетая в потоки ледяного ветра струйки непостижимых в своей затейливости мыслей. Потом он окончательно растворился в атмосфере планеты, засияв в синеве чужого неба мириадами бриллиантовых искр.
6. Биективное отображениеРазноцветная пыль от мела прилипла к рукам.
Хлопок в ладоши стал для мира отправной точкой. Эта самая отправная посреди вселенной вскипела яркой лучистой звездой и моментально раздулась в эннмерном пространстве, будто жареная кукуруза. Дырявый ноль сменился одинокой единицей, и бесконечный во все стороны и направления поток времени хлынул в пространство вязким кленовым сиропом. Пространство, заполненное «ничем» от и до, пустое, угрюмое и мертвое, взорвалось на всю вселенную пестрой разноцветной жизнью. Радуга из конфетти, подхваченная резвым новорожденным ветром, опустилась на третий шарик от звезды клубком озер и рек, россыпью гор и оврагов, стаями птиц и счетным многообразием разумных букашек. У этих букашек, справедливости ради нужно сказать, вмиг завелись свои таракашки.
Карманные часы на золотой цепочке успели отсчитать первые минуты нового мира. Суматошная секундная стрелка растерянно носилась от цифры к цифре. Единица, двойка, пятерка, даже десятка – тут единица с нулём поменялись местами – проносились под стрелкой, ведомые мистической окружностью с замысловатым и непонятным числом Пи. Все это напоминало вечный танец на тесной сцене. Так, по крайней мере, чувствовала себя стрелка. Тоненькая, худенькая и вечно спешащая.
Мир получился бесконечным, но в то же время строго ограниченным и необыкновенно замкнутым. Творец вложил Душу. Душа взглянула на мир счастливыми глазами.
Обернутый в пестрый плюшевый халат, он радостно выпорхнул на веранду деревянного домика в лесу, дрожащими руками поддерживая бесформенную чашку какао с молоком. В двух шагах от кресла-качалки замер, уставился на солнышко, забравшееся по высокой стремянке в воды бескрайнего перевернутого моря, сладко зажмурился и, что есть силы, чихнул снежной задорной вьюгой. Небо заволокло метелью.
Напиток, так бережно хранимый еще секунду назад, сейчас же расплескался миллиардами крупных бело-коричневых капелек в разные стороны. Мгновение, и, успев лишь коснуться лапками о деревянный пол веранды, стая крохотных коричневых птичек с белыми хохолками и белыми же полосками вдоль тельца взмыла вверх.
– Ну, вот, – с нескрываемым восторгом промолвил мужчина, – вторая чашка улетела! Не хватало, чтобы и пирог уполз!
Звуки из пространства пропали, и вьюга стихла.
«Чего-то в этом мире не хватает» – задумался он, но размышления без предупреждения прервали. В доме будто нарочно что-то тихо громыхнуло.
С небес хлынул дождь.
Стряхнув с халата добрый десяток божьих коровок, Творец быстрее света рванул на звук. Божьи коровки полетели на небо. Одна из них задержалась и прокричала своим тонким коровьим голоском:
– Мы за хлебом!
Творец впорхнул на кухню, по пути перепрыгнув через сонного енота. Еще минуту назад тут лежала старая вязаная шапка.
«Странно» – подумал он, и тут же вспомнил о пироге. Яблочный творожник в форме идеального кубика гордо восседал на тарелке, задумчиво мотыляя своими яблочными лапками из стороны в сторону.
– Уже отрастил лапищи! – воскликнул мужчина, необыкновенно легко подхватил тарелку с бубнящим что-то себе под нос пирогом и швырнул в окно. Быстро эволюционирующий параллелепипед кубарем грохнулся в траву, но тотчас задорно присвистнул, шушукнул и почесал по зеленому лугу крохотным колючим ежиком.
Кинув вслед зверьку красное спелое яблоко, что лежало на подоконнике с начала времен – то бишь целую неделю, он затворил окно. Затем задумчиво поскреб бороду, сотворил мигающую лампочку над головой, после небольшой паузы щелкнул пальцами – лампочка превратилась в грушу и немедля плюхнулась в загодя раскрытую ладонь. Он с нескрываемым наслаждением хрумкнул спелым фруктом и вмиг облачился в строгий костюм с элегантной бабочкой, что как по команде принялась непринужденно хлопать крылышками в такт его дыханию. Золотые запонки на рукавах без разрешения начали пускать солнечных зайчиков по комнате. Прежде чем подглядывающее за творцом Солнце спряталось за рыдающей тучкой, на троих с запонками они сотворили десяток косоглазых ушастых беляков.
– А, ну, брысь! – он топнул ногой. Ушастые одновременно мяукнули и вереницей сиганули в окно. Самый маленький беспомощно топтался на месте – пришлось подсадить кроху. От божественного прикосновения малыш посерел, отрастил задние лапы и мускулистый хвост, и уже, как настоящий кенгуру – одним махом на два метра – скрылся за окном.
По крыше мелодично застучали горошины града.
Яркая комета прокатилась по небосводу жужжащей пчелой.
Мужчина нехотя отмахнулся от полосатого насекомого огрызком груши.
– Эй! Ты кто такой, зверь? Я тебя не создавал!
Пчела, направившая свое мохнатое тельце по одной ей известной траектории, моментально скрылась за окном. Не зря же там ароматами тысяч цветов дышит луг.
У входной двери раздались детские голоса.
«А что это еще такое?» – подумал было творец, но тут же осекся. Светлая мысль колыхнулась в голове крохотным маятником: «Новый вид? Что-то быстро они…»
С каждым мгновением, что он медлил, амплитуда колебаний маятника увеличивалась, а голоса на улице становились все звонче и радостней. Не в силах сдерживать любопытство, он в комнатных тапочках да под строгий костюм выскочил из дома, очутившись аккурат посреди длинной асфальтированной дороги.
Бетонные и сплошь стеклянные высотки обрамляли эту разлинованную белыми линиями бесконечную полосу по краям. В паре метров от Творца, весело гомоня, обосновалась стайка ему подобных существ, вооруженная цветными мелками.
«Какие-то они маленькие. Недозревшие что ли?» – невольно подумал мужчина и тут же расхохотался от своих глупых мыслей.
Ребятня же суматошно топталась на дороге, жужжала, тарахтела, будто рой жучков и кузнечиков. По дороге без конца и края сновали чудные существа, в мутной дымке призраками летали кособокие домишки с редкими заборами, гигантские неповоротливые птицы неуклюже взмывали в воздух, протяжно хрюкая. Дети – как назвал он их про себя – создавали свой мир, свои деревья неправильных странных форм, своих многоногих животных, свои молочные реки и компотные озера, города для имбирных человечков.
