Керен Певзнер - Город Ветров
Но Друга перехватила Далила.
— А мне что расскажешь, любезный?
— Как тебе сказать… — протянул он. — Видел твоего благоверного, вот только сказать ему ничего не смог — занят он был.
— Чем же это он занят? — нахмурилась филистимлянка.
Дэв пожал плечами.
— Не знаю… Сидит вроде, пальмовое вино попивает. А ткачихи твои ему кудри длинные расчесывают. Чего ему сделается? Я бы и сам не прочь, да вот торопился — ее письмо отнести, — и он кивнул в сторону Ипполиты.
— Нет, ты уж до конца договаривай, я своего Самсончика знаю. У него чем волос длиннее, тем мужской силы все больше и больше становится. Иной раз и не выдерживала, ночью пряди укорачивала.
— Так я и говорю, — физиономия у вестника несчастий стала такая умильная, будто он проглотил килограмм топленого масла, — волосы у Самсона выросли, вроде по пояс будут.
— По пояс!.. — ахнула Далила и прижала руки ко рту.
— Ладно, не печалься, — неуклюже ободрила ее Ипполита, — вернешься домой, наведешь порядок. Что сейчас горевать? Не убудет от него. Ты у нас женщина ладная, куда твоим ткачихам.
Но Далила переживала так, что сердце разрывалось на нее смотреть.
— И у тебя был, царица, — обратился дэв к Ипполите. Видел Тесея.
— Правда? И как он? — быстро спросила амазонка, не в силах побороть любопытство.
— Доходным делом твой милый занят. Даже не было у него времени на твое письмо взглянуть. Корабли встречает.
— Какие корабли?
— Знатные, богатые. Со всех стран к Лабиринту бесплодные женщины тянутся. А среди них, знаешь, какие богачки имеются.
— Ничего не понимаю… Бесплодные женщины, корабли… Да объясни ты толком, в чем дело!
— Я же объясняю — доходное, — сказал Друг и шмыгнул носом. — По всему Средиземноморью слух пронесся, что если бесплодная войдет в Лабиринт и пробудет там немного, то спустя некоторое время обязательно понесет.
— И кто же такой слух распустил? — Ипполита сжала кулаки, но внешне оставалась спокойной.
— Уж не знаю, кто, но дело… Отбою от клиенток нет.
— Ну, и ладно, — перебила я Друга. — А Ипполите какая печаль? Бродят себе дамочки по Лабиринту, пусть себе и бродят. Дело тихое, Минотавра нет, а в казну денежки текут…
— Будто они сами бродят, — усмехнулся бесстыжий. — Он же их и водит.
— Кто?
— Тесей.
— Врешь, собака! — не выдержала Ипполита и кинулась на дэва. Гиневра с Далилой явно желали ей подсобить.
Она бегала за маленьким и юрким дэвом по темнице. Он ловко увертывался, а когда амазонке удалось все-таки его схватить и припечатать к стенке, Друг вдавился в стену, словно она была сделана из теплого пластилина.
Ипполита отдернула руки и с изумлением смотрела на стену, из которой, словно барельеф, торчали голова и острые коленки Друга.
Наконец, она поостыла и уселась на камень в углу нашей тюрьмы.
— Вылезай, — махнула она рукой. — Я тебя не трону.
Дэв осторожно выпростался из стены и подошел ко мне:
— А вот тебя, уважаемая, я ничем порадовать не могу… — и склонился в легком полупоклоне.
— Будто ты других порадовал, — сквозь зубы процедила Далила.
— Почему не можешь?
— Не застал я дома твоего мужа. Просто оставил на столе письмо и скорее назад, сюда. Времени ждать у меня не было.
— Да ладно, — махнула я рукой, — отсутствие новостей — хорошая новость. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь… Придет домой, прочитает. Ты лучше скажи, как нам выбраться отсюда?
— Сложное дело, — задумался он и притворно нахмурил брови. Почему притворно? Потому что так гримасничают только лицемеры, а по моему твердому убеждению, этот дэв был парень не промах и, по всей видимости, на то-то рассчитывал.
— Чего ты хочешь? — без обиняков спросила его царица амазонок.
— Мне нужен Светоч Мира.
— Что? — спросили мне одновременно.
— Так называется огромный алмаз, который был украден у Душматани и бесследно исчез. Подозреваемые в краже были заточены в эту темницу, но не открыли, где находится драгоценность. Так они здесь и умерли.
— Как? Прямо здесь?
— А вы что думали? — в голосе Друга послышалось самодовольство. — Эта темница стала могилой для многих узников Душматани. И, если вы мне не поможете, вполне вероятно, что такая же судьба ждет и вас…
— Давай поставим все точки над «i», — оборвала я его. — Не трать время, нечего нас запугивать. Ты хочешь сказать, что этот Светоч Мира находится здесь и его надо вернуть Душматани. А за это ты поможешь нам выбраться?
— Ну… примерно так.
— Тогда у меня возникают два вопроса. Первый: почему алмаз не искали в темнице? И второй: если мы его найдем, зачем нам ты? Мы его отдадим колдунье сами.
— Не обольщайся, Марина, — усмехнулся он. — Хоть вторая пара глаз и показывает твою мудрость, но Душматани вероломна и не отпустит вас, даже если вы принесете ей все золото мира.
— Это почему?
— Она не простит вам того, что вы увидели ее подлинный облик. Вы же всем расскажете, а она не может этого допустить. Уж больно колдунья гордится своей красотой.
— Послушай, Друг, — вступила в разговор Далила. — Нам на ее двуличную красоту наплевать с большого амбара. Нам ее прикончить надо, иначе к себе не вернемся. Так что не подходит нам твое предложение…
— Хорошо, согласен, — кивнул он, ничуть не смутясь. — Алмаз нужен мне, и я не собирался возвращать его Душматани. Но если вы его найдете, а я подозреваю, что у вас такие возможности имеются, то я помогу вам расправиться с колдуньей. Надоела она мне. Притесняет…
Мне стало не по себе. С одной стороны — положение у нас аховое. Сидим в каменном мешке. Как выйти отсюда, пока неизвестно. Да и если выберемся, нужно уничтожить колдунью, иначе не видать мне родного дома, как своих ушей.
А можем ли верить этому дэву? У него же на роже написано: купи-продай. И не верить нельзя: может быть, он — наш последний шанс. Хотя, благодаря подаркам Гурастуна со товарищи, мы были обеспечены водой и огнем, но основную проблему они не решали. И не найдя ничего лучше, я шепнула Гиневре:
— А ну, пошуруй лозой.
Гиневра кивнула и приказала нам отойти к стенкам темницы. Взмахнув волшебным прутиком, она произнесла:
— Открой нам глубины твои, земля! Достань сокровища, закопанные глубоко. Нет им хозяина и незачем скрывать их от нас…
Прижавшись к холодным стенам, мы с ужасом почувствовали, как сначала возникло низкое инфразвуковое колебание, потом широкая трещина побежала посередине земляного пола. Открылась яма, полная белеющих костей. Между костями выделялись своей округлостью черепа. Дамы ахнули.
