Елена Ворон - Ангелы-хранители работают без выходных
Ладно. Перво-наперво нужен телефон и нужна полиция. Сколько тут трупов? И главное — убили Ларсена. У него перехватило горло.
Вскочив на ноги, он бросился бежать. Уйти, уйти отсюда живым, разыскать братца Кэта, потому что за мои подвиги с него голову снимут. Знать бы, где он, где Анжелика… У Черрала, да, правильно, Тей же говорил. Но где этот Черрал, провалиться ему, где он живет?! Искать тут до гроба, плутать в парковой зоне — еще и собак спустят. А на шоссе меня вмиг отловят… Значит, домой — надо добраться домой, а там видно будет…
…Анжелика, светлоглазая альтау, прекрасная и недоступная, столь же нежная, как звучание этого слова и столь же твердая, как взгляд твоих прозрачных гордых глаз. Анжелика, мой ангел, моя любимая и — чужая, безнадежно и навечно чужая. Собственность Кэта Морейры, его рабыня, его жена. Не знаю, стоит ли он тебя. Может быть, стоит — раз ты его любишь. И дай вам Бог… А что до меня… Что же, мне остаются все прочие женщины в мире.
Он, твой избранник, твой единственный, кому ты хранишь верность вопреки крику собственной природы — он сумел ли о тебе позаботиться? Смог ли он тебя защитить и сберечь? Или он сейчас тоже мечется, и ему нужна помощь?..
…С чего нам вздумалось искать дом Черрала? Сели черт-те где, бегай теперь, разыскивай! Куда как проще было бы сразу домой, там и телефон, и что угодно. А то пока тут колготишься, неровен час, у братца Кэта неприятности образуются…
Он бежал и бежал, сперва через тянущийся вдоль берега огромный заброшенный парк, затем через лес, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, судорожно стискивая дезинтегратор с двумя оставшимися зарядами, запаленный, едва живой, ведомый одним стремлением — защитить, во что бы то ни стало уберечь свою стаю.
— Эрик? — Кэт вглядывался в испачканное землей разбитое лицо. — Ты Эрик?
— Я самый. — Он через силу улыбнулся. — Боюсь, люци, ты не слишком рад меня видеть? Виктор… его убили. — Он с трудом приподнялся и сел на мягком мху, выстилавшем дно овражка. И увидел охотника. — А, Тей! И ты тут, бродяга? А за мной какие-то твари гнались — еле ноги унес. Ларсена ухайдакали, сволочи… Э, вы чего?
Побелевший Кэт медленно распрямился, поднялся с колен, повернулся к киано. Потрясенный, Тей смотрел на беглеца круглыми, совершенно черными глазами во весь зрачок, приоткрыв от изумления рот.
— Виктор, — проговорил он глухим, едва слышным голосом. — Виктор? — переспросил он Кэта, словно не надеясь, что верно понимает происходящее.
— Ну да, я, — озадаченный и несколько смущенный, Виктор-Эрик переводил взгляд с одного на другого. — В чем дело? Ну так что мы, идем домой? — Тут он мучительно закашлялся, опустил голову и впился пальцами в мох. — Ой, люци, плохи мои дела — как сто лет не бегал, думал, умру по дороге.
Кэт снова присел перед ним на корточки и осторожно спросил:
— Так ты кто?
— Планеторазведка, насколько я понимаю. — В синих его глазах мелькнули шальные бесенята. — Люци Ларсен, к вашим услугам.
У Кэта страдальчески дрогнули брови.
— Тогда скажи, если ты Ларсен: почему на тебе мундир Виктора Делано?
— А… н-не… пес его знает. Слушай, какого рожна мы тут расселись? Давай домой. Кэт! Я ни черта не разберу. Ты объяснишь мне что-нибудь или как?
— Я тебе объясню. — Кэт с силой выдохнул. — Есть на свете человек по имени Гэс Атахо, который воевал в свое время на планете Бенго-Дали.
— Никогда не слыхал. Ну и?
— Он усмирял аборигенов, которые ополчились на колонию наших переселенцев. Это была страшная резня, жестокая и бездарная, заказанная властями Куммивада…
— Погоди, люци… Куммивад — пограничный пост в сто семьдесят шестом секторе; какое отношение… Извини, извини — я тебя слушаю. Так кто там кого усмирял?
— Гэс Атахо, — повторил Кэт с тихим отчаянием. — Поскольку он имел с туземцами дело, он видел, как уходят из жизни старейшины. Молодежь племени собирается возле старца, которому пришло время умирать, и его душа, его сознание вливается в их мозг, их душу, обогащает, делает их мудрее. Они верят: после смерти старик продолжает жить в своих соплеменниках — он как бы растворился в них, отдал лучшее, что успел приобрести в своей жизни… — Кэт перевел дух, помолчал. — Атахо понравилась идея переселять сознание туда-сюда. Не смешивать, а вытеснять старое новым. Не знаю, зачем это ему самому, но твоему… нашему с тобой хозяину она пришлась по душе. Генерал стар и немощен, и он захотел занять твое тело. Он долго готовился… точнее, его врач долго делал вид, будто готовит для этой цели Эрика Ларсена и Виктора Делано. — Кэт впился пристальным взглядом в своего полуживого слушателя: кто перед ним сейчас? — Продолжаю. Ларсен получился хуже: ему попортили голову, когда вживляли приемник сознания. Тогда, чтобы не рисковать, сделали второго, Виктора Делано, а Ларсена оставили про запас. Делано уже вышел у них получше — сильный, здоровый и полностью готовый к приему чужой личности. Хотя, — губы Кэта сломались в горькой усмешке, — можно считать, что и Делано они запороли, потому что сейчас, когда тебя использовали, чтобы превратить в Ларсена и посмотреть, как оно получится… вышла какая-то ерунда: новое сознание вселиться вселилось, а вытеснить старое не смогло. Ты кто?
— Эрик, — неожиданно вмешался Тей.
Кэт оглянулся на него.
— Нет, это Дел. Даже если у него расщепленное, вернее, сдвоенное сознание, на самом деле это Виктор.
— Эрик, — настойчиво повторил охотник.
— Слушайте, люциферы меня дружно считали полным идиотом; может, они и правы по-своему… потому что я, один черт, ничего во всем этом не понимаю. — Виктор-Эрик виновато посмотрел на Кэта, достал из кармана пластиковый пакетик, разорвал, вынул бактерицидную салфетку и принялся промокать свое разбитое в кровь лицо. — Я изо всех сил слушал, чего ты мне рассказывал… но запомнил какими-то кусками.
— Тей, — Кэт поднялся на ноги, — все-таки это по твоей части.
— Эрик, — громко и властно проговорил киано. — Эрик! — Он кончиками пальцев коснулся лба Делано-Ларсена.
Метнувшись, Кэт всем телом налетел на него и оттолкнул прочь. .
— Что ты делаешь? Ведь это Виктор!
Зрачки в желто-зеленых глазах охотника сузились и стали торчком.
— Эрик, — объявил он непреклонно.
— С ума ты сошел! — Кэт выхватил дезинтегратор. — Если ты оставишь Эрика, то убьешь Виктора. — Но если оставить Делано, придется убить Ларсена… Рука с оружием невольно опустилась. — Послушай меня. Они всадили ему сознание Эрика, но это — тело Виктора, и его, Виктора, собственное сознание живо и… — Он смолк. Говорить можно что угодно, но кто здесь должен решать, кого из этих двоих оставлять жить на белом свете?
— Эрик, — еще убежденней повторил киано и гордо вскинул голову. Ибо Эрик, спасший его и Джеллану, вправе был требовать уплаты долга. Спокойный, сильный, надежный Эрик, который знает свое место в этом мире, который выполняет нужную своим людям работу, который нужен поэтому столь многим — и ему, Тею, тоже — этот человек получает первое право жить. И он будет жить! Охотник Тей в силах это сделать, он сумеет сохранить его сознание и освободить от чужого. Но… для этого нужно убить Виктора — человека, от которого Охотник один раз уже отогнал смерть. Убить его? Совсем просто: погасить сознание, затем разомкнуть те странные цепочки, которые прощупывает Тей у него в мозгу и начал было выправлять на борту «Люцифера». Виктору тогда еще стало так больно. Именно из-за этого разрыва сейчас дала сбой вся система, вот почему сознание Виктора не исчезло, как предполагалось, а уживается вместе с сознанием Эрика… О звезда Тей, разве можно убить человека, которому столько раз помог?
