Герберт Уэллс - Билби (Безделушка)
- Я понимаю, мой мальчик, я все прекрасно понимаю. Порядочный человек никогда не выдаст женщину. _Ни в коем случае_!
Наконец они двинулись в путь, как в тумане - речь идет о состоянии умов, ибо солнце в тот день ослепительно сияло; но на Порт-стрит мотор мотоцикла слегка закапризничал, и коляска генерала первой прибыла на Тенби Литл-стрит, так что у него было добрых пять минут, чтобы тактично и осторожно подготовить лорда-канцлера к появлению на сцене мотоцикла с прицепом...
В то утро Кэндлер особенно тщательно упаковывал вещи для воскресного отдыха в Талливер Эбби. После катастрофы в Шонтсе хозяин приехал усталый, явно постаревший и невероятно злой; и теперь Кэндлер надеялся, что Талливер Эбби поможет ему прийти в себя. Только бы ничего не забыть; все от начала до конца должно идти как по маслу, без сучка, без задоринки, иначе милорд, пожалуй, еще возненавидит подобные поездки, а для Кэндлера они были отличным отдыхом и приятным разнообразием, особенно в томительные дни парламентских сессий. Дом в Талливер Эбби был настолько же хорош, насколько плох Шонтс; леди Чексаммингтон железной рукой в бархатной перчатке управляла штатом на редкость вышколенной прислуги. Кроме того, там соберутся сливки общества, - может быть, мистер Ившем, чета Луперс, леди Частен, Андреас Дориа и мистер Пернамбуко - все люди великие, мягкие и обходительные, и каждый - чистейший бриллиант в своем роде: среди них лорд Магеридж будет чувствовать себя спокойно и уверенно, ум его будет бодр и деятелен, и ничто не нарушит там его душевного равновесия. И сейчас Кэндлер изо всех сил старался запихнуть необходимые хозяину книги и бумаги в чемодан или в маленький саквояж. А то лорд-канцлер привык в последнюю минуту все хватать и таскать под мышкой, и из-за этого приходится всегда быть начеку и ухитряться куда-то все-таки засунуть все вещи, а это всегда стоит и хозяину и слуге немалого напряжения и волнения.
Лорд Магеридж встал в половине одиннадцатого - накануне он поздно засиделся за оживленным спором в обществе последователей Аристотеля - и съел только легкий завтрак: отбивную котлету и кофе. Потом что-то разозлило его, что-то из утренней почты. Кэндлер не мог понять, что это было, но подозревал, что новый памфлет доктора Шиллера. Отбивная тут была ни при чем, лорду Магериджу всегда удивительно везло с отбивными. Кэндлер после завтрака просмотрел все конверты и письма, но не нашел в них никакого объяснения, а потом заметил в корзине для бумаг разорванный номер журнала "Майнд".
- Я как раз выходил из комнаты, - сказал Кэндлер, осторожно разглядывая журнал. - Наверно, это все-таки, Шиллер...
Но на сей раз Кэндлер ошибся. Лорда-канцлера взволновала грубая и неуважительная статья об Абсолюте, написанная одним из ученых мужей Кембриджа в той легкомысленно-шутливой манере, которая, как поветрие, распространилась теперь среди современных философов.
"Даже по признанию лорда Магериджа, Абсолют не что иное, как явно масленистая субстанция, равномерно распределенная в пространстве" и так далее, и тому подобное.
Отвратительно!
Лорд Магеридж с юных лет целеустремленно вырабатывал в себе незаурядное самообладание. И теперь он властно взял себя в руки и силой принудил разгоряченный мозг погрузиться в размышления об одном деле, решение по которому он отложил, хотя судебное разбирательство уже закончилось. Поезд уходил с Паддингтонгского вокзала в три тридцать пять, а в два часа он курил сигару после умеренного обеда и просматривал свои заметки по готовящемуся решению. Тут-то и раздался телефонный звонок, и вошедший Кэндлер доложил, что лорд Чикни просит позволения повидать лорда-канцлера по не очень важному делу.
- Не очень важному? - переспросил лорд Магеридж.
- По не очень важному делу, милорд.
- Не очень? Не очень важному?
- Его светлость теперь несколько шамкает, милорд, с тех пор как он лишился боковых зубов, - объяснил Кэндлер. - Но я понял его именно так.
- Ваши извинительно-утвердительные фразы всегда раздражают меня, Кэндлер, - бросил лорд Магеридж через плечо. Потом обернулся и прибавил: Дела бывают важные и неважные. Либо одно, либо другое. Пора бы вам научиться толком передавать... когда вас просят передать что-нибудь по телефону. Но, кажется, я требую от вас слишком многого... Пожалуйста, объясните ему, что мы через час уезжаем, и... спросите его все же, Кэндлер, какое у него ко мне дело.
Кэндлер вскоре вернулся.
- Насколько мне удалось понять, милорд, его светлость, кажется, хочет что-то уладить, что-то вам объяснить, милорд. Он говорит, что произошло какое-то маленькое недоразумение.
- Все эти уменьшительные только убивают смысл, Кэндлер. Сказал ли он вам, какого рода... какого рода маленькое недоразумение он имеет в виду?
- Он сказал что-то... прошу прощения, милорд, но он сказал, что это насчет Шонтса, милорд.
- В таком случае я не желаю об этом слышать, - отрезал лорд Магеридж.
Наступило молчание. Лорд-канцлер демонстративно вновь погрузился в свои бумаги, но дворецкий все не уходил.
- Прошу прощения, милорд, но я не уверен, что именно мне следует ответить его светлости, милорд.
- Скажите ему... да просто скажите ему, что я никогда в жизни не желаю больше слышать о Шонтсе. Коротко и ясно.
Кэндлер еще помедлил в нерешительности и вышел, тщательно притворив за собой дверь, чтобы до ушей хозяина не донеслись нотки неуверенности в его голосе, когда он будет передавать это поручение лорду Чикни.
Лорд Магеридж, повторяю, отличался редкостным самообладанием, - он всегда умел полностью отбросить ненужные мысли, начисто выкинуть их из головы. Через несколько секунд он совершенно забыл о Шонтсе и спокойно делал серебряным карандашиком пометки на полях проекта решения по интересовавшему его делу.
Вдруг он заметил, что Кэндлер вновь появился в кабинете.
- Его светлость лорд Чикни настаивает, милорд. Он звонил уже дважды, милорд. Он говорит теперь, что дело касается лично его. Что бы там ни было, он желает поговорить с вашей светлостью хотя бы две минуты. По телефону, милорд, он не соизволил ничего больше добавить.
Лорд Магеридж задумался над окурком своей уже третьей после обеда сигары. Слуга молча следил за левой бровью хозяина, - так инженер неотрывно наблюдает за манометром. Нет, признаков близкого взрыва не было.
- Пусть приезжает, - сказал наконец его светлость. - Но вот что, Кэндлер...
- Да, милорд?
- Сложите все вещи и чемоданы в холле, на видном месте. Переоденьтесь, чтобы сразу бросалось в глаза, что вы одной ногой уже на вокзале. Словом, будьте готовы, явно готовы к отъезду.
И лорд Магеридж снова сосредоточился на бумагах.
