Лев Соколов - Корну
Рагоза проводил взглядом уходящую Руту и повернулся обратно.
– Нет, вы это видели?
– На меня не смотри, – вскинул руки Лагач. – Я тебе верю. Только не нужно мне ничего показывать!
– Очень смешно… – буркнул Рагоза.
– Мне показалось, этот раунд остался за Рутой? – обратился к Роману Лагач.
– Явно, переиграла по очкам, – согласился Роман.
– Да что там по очкам. В виду явного преимущества.
– Почти нокаут, – сказал Роман.
– Да нет, нокдаун.
И уже оба, хором:
– Иппон!
Роман еще немного потрепался с Лагачем, прикончил ужин, отнес поднос и вышел из столовой. Здесь, на выходе, его и подстерег звонок. Он поднес завибрировавший браслет к уху.
– Алло.
– Господин Вица? – спросил знакомый голос.
– Да, я. Кто это?
– Это майор Петер Виннеке. Мы с вами встречались около двух месяцев назад. Еще помните меня?
– Конечно, – сказал Роман. – Это связано с тем делом, по которому мы с вами встречались?
– Иначе я бы не стал вас беспокоить.
– Значит, все-таки мы вам понадобились?
– Вы нам понадобились, Роман. Я бы хотел с вами встретиться.
– Хорошо. Когда?
– Если можно, сегодня, – попросил Виннеке. – Я как раз свободен.
– Я не знаю… у меня еще смена до одиннадцати. Вряд ли я успею сегодня приехать к вам в контору.
– Я сам подъеду к вам, Роман. Прямо к вам домой, если это будет удобно…
– Ну хорошо… – подумав согласился Роман. – Записывайте адрес.
– Не надо. – По голосу Роман понял, что Виннеке улыбнулся. – Я уж как-нибудь сыщу дорогу.
– Ну да, как же иначе… Ваш звонок… Мне сообщить о нем Лагачу и Рагозе? – спросил Роман. – Им нужно будет подъехать?
– Пока я хотел бы поговорить только с вами, – сказал Виннеке. – Давайте сперва все обсудим, а потом уж сами решайте.
– Хорошо. Тогда до вечера.
– До вечера.
– Добрый вечер, господин Вица, – поздоровался Виннеке, когда Роман открыл ему дверь квартиры.
– Проходите, – сказал Роман.
Из кухни выглянула Марта, вытирая руки о передник.
– У нас гости?
– Вечер добрый, сударыня, – галантно поклонившись, поздоровался Виннеке.
– А я вас помню, – прищурилась Марта. – Тогда, у дома… После стрельбы. Вы коллега Романа, – утвердительно сказала она.
– В некотором роде, – улыбнулся Виннеке. – У вас хорошая память. А вы, стало быть, после того случая решили обеспечить себе персональную полицейскую защиту?
– Да, – небрежно согласилась Марта. – Кроме того, когда этот товарищ, – она кивнула на Романа, – увидел меня в мусорном баке, мне уже нечего стесняться предстать перед ним в неприглядном виде. А для женщины это очень важно. Поужинаете с нами?
– Благодарю вас, – вежливо отказался Виннеке. – Как-нибудь в другой раз. – Он повернулся к Роману. – Может мы лучше… немного прогуляемся?
– Подождите, – кивнул Роман. – Я накину что-нибудь.
– Вы надолго его похищаете? – спросила Марта Виннеке, пока Роман залезал в куртку.
– Вы даже не успеете соскучиться, – пообещал Виннеке.
– Это невозможно, – сообщила Марта. – Как только я его не вижу, сразу начинаю скучать.
Виннеке улыбнулся.
– Пойдемте, – сказал Роман Виннеке.
– До свидания, сударыня. – Виннеке еще раз поклонился и вышел на площадку.
– Роман, недолго, – сказала Марта. – Если остынут мои кулинарные труды, я буду страшна в гневе.
Роман вспомнил любимую присказку Бека при общении с начальством и вздохнул:
– Есть, мон женераль.
Когда они с Виннеке оказались на площадке, Роман направился к лестнице.
– Так, может, лучше на лифте? – спросил майор.
– А что, работает? – удивился Роман. – Мне полчаса назад пришлось пешком…
– Да, – подтвердил Виннеке. – Только что, к вам наверх, со всем комфортом.
– Надо же… Это он, видно, из уважения к вашему званию.
Роман нажал кнопку вызова, и действительно, полчаса назад барахливший лифт исправно подъехал к ним на этаж и распахнул двери.
Они вышли из подъезда. Рядом с парадной стоял серый «сааб», а рядом с ним скучал мужчина непримечательной внешности, в строгом костюме. Виннеке кивнул мужчине, и тот скрылся в машине. Роман с майором пошли вниз по улице, а «сааб» ехал вслед за ними на некотором отдалении.
– Красивый у вас район… – сказал Виннеке.
– Да, – согласился Роман. – Господин Виннеке, зачем вы меня сюда вытащили? Честно говоря, я думал, что после той замечательной встречи у вас в управлении я больше вас никогда не увижу.
Виннеке улыбнулся.
– «Никогда» это слишком долгий срок. Жизнь полна сюрпризов. А вот зачем вы нам понадобились… Мы бы хотели, чтобы вы встретились и поговорили с одним человеком.
– С кем?
– Его зовут Себастьян Готлиб. Доктор Себастьян Готлиб.
– Как он связан с этим делом? Он тоже из бывших подопытных?
– Нет, он не из подопытных, – покачал головой Виннеке. – Но с этим делом он связан напрямую. Когда-то он работал в обслуживающем персонале той самой нашей базы, с которой произошел побег.
Роман остановился.
– Вы имеет в виду, он был одним из тех, кто проводил эксперимент?
– Он был членом обслуживающего персонала.
– Но вы же говорили, что при побеге весь персонал был уничтожен, а базу вообще взорвали. – Роман поежился и поднял ворот. – Как он смог уцелеть?
– Чудом. В буквальном смысле этого слова. Его обнаружил отряд, который пытался пробраться в комплекс после взрыва. Это было через двенадцать часов после инцидента. Они пытались пройти через одну из вентиляционных шахт и там обнаружили доктора. Но дело даже не в этом, а в том, что у него было сквозное пулевое ранение головы. Пуля вошла в лоб, прошла между двумя полушариями, и вышла из затылка, не повредив мозг. Этот человек в рубашке родился, иначе и не скажешь.
– Такое возможно? – с сомнением спросил Роман.
– Человек по сути своей вообще чрезвычайно живуч, – пожал плечами Виннеке. – Как видите, возможно.
– И где он сейчас живет? – поинтересовался Роман.
– Здесь. В этом городе.
– Он до сих пор работает на вашу контору?
– Нет. – Виннеке покачал головой. – После того инцидента он долго лечился. Сейчас получает пенсию по нетрудоспособности.
– И вы все это время не знали, что он живет у вас под носом?
– Мы же не занимаемся каждым инвалидом. Только сейчас, в связи с доследованием, начали шерстить архивы. Вот имя и выплыло.
– Ну хорошо. А я-то здесь при чем?
– Мы хотим, чтобы вы… поговорили с этим человеком.
– Я что, должен допросить его? – уточнил Роман.
– Ну… – Виннеке состроил неопределенное выражение лица. – Можно и так сказать. Допрос – это слишком официально. Форму беседы вы сможете выбрать сами.
