Гавриил Бирюлин - Море и звезды (с иллюстрациями)
— Петровна, — подсказала Таня.
— У папы в рабочем кабинете висит ваш портрет. Вот, оказывается, откуда я вас знаю!
— Я очень рада вас видеть, — оживленно сказала Татьяна Петровна, — ведь с вашими родителями я работала и считаю эти годы самыми интересными в моей жизни.
— Как хорошо, что мы встретились. Для моих стариков будет такая радость повидаться с вами, — сказал Павел.
— Да и для меня также. Я очень давно не была на архипелаге Светлова. Говорят, что там райский сад. Посмотрим. Расскажите, Павлик, о себе, ведь вы совсем недавно вернулись из полета на Марс.
— Вы знаете, все это настолько необычно, что я и сейчас, вспоминая об этом, волнуюсь…
Хорошо, я расскажу вам самое существенное по порядку. Телеметрические станции Земли оставили нас тогда, когда мы уже видели планету так же, как видна Луна с Земли невооруженным глазом. Оба спутника Марса казались летящими с нами рядом. Они имели тусклую, совершенно ровную поверхность, но от полюса к полюсу на них просматривались узкие, довольно высокие черные стены, и потому они напоминали арбузы, только ребристые и более правильной геометрической формы. Мы находились на «границе доступности», ближе ни один земной корабль к Марсу пробиться не мог, и нашей задачей на этот раз являлось выяснение этого странного обстоятельства. Мы быстро рассчитали спираль приземления и включили автопилот (понятно, конечно, что все случаи вождения космических кораблей решаются быстродействующими счетно-регулирующими устройствами). Режим полета изменился. Мы оказались на экваториальной орбите и начали облетать Марс в сторону его вращения. С каждым витком наши перигей и апогей должны были уменьшаться. Это и происходило точно по расчету. Значит, мы начали приближаться к поверхности Марса. Приборы показывали, что магнитное поле планеты почти не отличается от земного, оно лишь немного слабее. Экипаж с трудом сдерживал волнение. Из двенадцати человек шесть буквально прилипли к иллюминаторам, и это понятно, То, что мы видели, было не сравнимо ни с чем. При облете дневной стороны планеты ее теперь уже громадный диск казался желтовато-оранжевым. На нем отчетливо были видны высокие красные горы. Все ровные места пересекали довольно широкие голубые линии.
Иногда они пересекались, и там виднелись темные массивы пока еще не ясных очертаний. В некоторых местах желтый цвет планеты менялся на интенсивно-голубой.
На черном фоне мирового пространства планету окружал очень яркий фиолетовый ореол. Вплотную к поверхности планеты просматривалась очень узкая синеющая каемка. Витки все сужались. Начался процесс торможения. Поверхность Марса стремительно приближалась. Неожиданно мы заметили ослепительный круг и такую же стрелу, указывающую его центр. Я принял решение приземлиться здесь — будь что будет! Марс еще раз повернулся под нами, и корабль, несколько тяжелее, чем на земле, скользнул и лег на поверхность планеты. Приборы показали, что корабль приземлился на наклонной металлической площадке, то есть почти на таком же космодроме, какие бывают и на земле.
С волнением мы смотрели в иллюминаторы верхних отсеков. Вблизи мы видели блестящую поверхность нашего корабля, дальше оранжевую пустыню с фиолетовым небом над нею, в котором блистало солнце несколько меньших размеров, чем то, которое мы видим с земли. Виднелись и звезды, но затуманенные и не очень яркие. Нигде никого не было видно, хотя мы уже поняли, что на планете есть разумные существа. По моей команде экипаж принялся проверять состояние корабля. Прежде чем выйти из него, нужно было убедиться, что в нем нет каких-либо повреждений. На это ушло более часа. Уже в самом конце проверки наш врач Володя Огнев закричал: «Смотрите, смотрите!» Мы бросились к иллюминаторам. На плоскости корабля небольшими группами стояли люди. Ближе всех стоял человек с большой зеленой ветвью в руках. Что-то было странное в этих людях. На их головах были блестящие шары с двумя невысокими усиками над ними.
— Вот это да! — воскликнул астроном-математик Ваня Косичкин. — Мыслящие муравьи на двух ногах.
Мы быстро надели скафандры. Шесть человек экипажа на всякий случай остались в корабле, а с остальными через люк-кессон я вышел на плоскость. С собой мы захватили вазу с фруктами. Выйдя, мы по привычке выстроились по два в ряд и отправились навстречу марсианам. Вы представляете себе наше состояние?! Сблизившись с ними, мы сделали приятное и волнующее открытие. Перед нами были не муравьи, а самые настоящие люди в скафандрах. Знакомство началось с обмена подарками. Затем каждый марсианин приложил руку к сердцу и поклонился. Мы сделали то же самое. Широким жестом ближайший марсианин пригласил нас следовать за собой. Мы пошли. Идти было сравнительно легко. Сила тяжести на Марсе значительно меньше, чем на Земле. По дороге мы с любопытством смотрели по сторонам.
Спустившись с плоскости, мы оказались на дороге, покрытой блестящим, чуть мягким пружинистым полимером, по сторонам лежало ровное песчаное пространство, на горизонте виднелись красные горы. От них падали черно-фиолетовые тени. Вдоль дороги стояло множество марсиан в скафандрах, они приветливо взмахивали руками. Мы отошли от космического корабля не более чем на двести метров, когда ровная дорога превратилась вдруг в эскалатор, спустивший нас в глубокую воронку, в центре которой возвышалось небольшое здание.
Марсиане жестами пригласили нас зайти туда. Мы, все шесть человек и пятеро марсиан, оказались в сравнительно небольшом помещении с совершенно гладкими стенами и потолком. Двери закрылись, на какой-то момент мы почувствовали вращательное движение, и затем одна из стен раздвинулась. Мы оказались в круглом зале без украшений, но с множеством скафандров, висящих в прозрачных шкафах. К каждому из нас подошло по два марсианина уже без шлемов. С их помощью мы сняли свои скафандры и оказались почти в земных условиях.
Мы чувствовали себя так же, как на Земле примерно на высоте трех тысяч метров над уровнем моря, а это, как известно, соответствует давлению внутри космических кораблей. Другими словами, мы оказались в привычных для нас условиях. Окружавшие нас марсиане оживленно переговаривались на каком-то певучем, разумеется, не известном нам языке. Нам казалось, что они не говорили, а пели. Мы были усажены на удобные диваны и, сидя на них, куда-то помчались вниз и вперед. Через пять минут мы оказались… ну, тут, Татьяна Петровна, мне трудно рассказать. Одним словом, мы почувствовали себя так, как будто мгновенно перенеслись куда-нибудь в земной субтропический парк, с высоким солнечным небом над ним, с веселыми яркими птицами, летающими среди необыкновенных цветов и плодов, среди яркой зелени. Серебристые струйки фонтанов журчали, воздух был чист и прозрачен, чуть-чуть пахло озоном. На небольшой лужайке нас усадили за стол. Трудно сказать, из чего были приготовлены блюда. Пищи как будто было мало, но все было удивительного вкуса и питательности.
