Алексей Дуров - Мерцающая мгла
И черепахи придумали защиту, они построили на поверхности снега небольшие купола из прозрачного материала, внутри этого купола можно выставлять взгляд, не опасаясь ветров. Поднимая свое щупальце с глазом внутри купола, снежная черепаха испытывает особый покой, умиротворение… которое моментально передалось Михаилу. Он сразу понял, что происходит, испугался, умиротворение исчезло. Но было уже поздно, прямо по курсу самолетика возникла такая знакомая мерцающая мгла… которой на высоте трехсот метров делать нечего, лазы всегда открываются на поверхности. Если это не блуждающие лазы.
Расстояние до мглы было приличное, еще оставалась возможность свернуть. Михаил рванул джойстики. Но безопасный в управлении самолетик отказался совершать резкий маневр, отозвался на команду свернуть непоправимо медленно. Идиотский летательный аппарат еще только накренялся перед маневром, а было уже поздно, мгла приближалась. Быстро, как нож гильотины к шее осужденного. Очень длинные получились полсекунды, Михаил прочувствовал их в полной мере. И вспотеть успел, и дыхание перехватило от нарастающей волны ужаса. Осознал, что это — конец, кончилось его благополучие. А может и жизнь.
Самолетик влетел в спонтанно активированный блуждающий лаз.
Мгла рассеялась быстро, всего лишь «занавесь». Которая сразу исчезла, а была надежда, что спонтанный лаз останется активированным еще несколько секунд, чтобы успеть развернуться. Самолетик дрогнул, выровнялся. В первый момент Михаил даже обрадовался, расслабился, увидев впереди синее небо. По крайней мере, не в открытый космос выбросило, и не в глубины какой-то звезды. Значит — поживем, хоть какое-то время.
Но потом Михаил осознал, что уже не чувствует Нику. Только что уютное ощущение Никиного присутствия было четким и ясным, Михаил даже воспринимал настроение своей девушки, спокойное. Но сразу по прошествии лаза Ника… исчезла.
Тут-то Михаил прочувствовал в полной мере, что случилось: его занесло в Заграничье, откуда не возвращаются. Он больше не увидит, даже не почувствует Нику. Не увидит родителей, Виктора, Теверда с Мирикой. Не побывает ни на Планете Земля, ни в мире Каменное Дерево… не задаст самые главные вопросы мудрецам на Планете Ториел. Но самое страшное — разлука с Никой.
Михаил грязно выругался — немного помогло, потом начал считать до десяти и обратно, потом до двадцати и обратно. Отчаяние не отпускало, но, по крайней мере, появились какие-то силы, чтобы осмотреться.
Оглушенный случившимся, Михаил не сразу обратил внимание, куда же его занесло, что это за мир. А потом оказалось, что не на что обращать внимание, вокруг — сплошная синева, одно только небо и сверху и снизу.
Впрочем, верх и низ — присутствуют, то есть имеет место гравитация, и вроде бы она не очень отличается от стандарта. Кстати говоря, пространство внизу явно темнее, чем вверху, и другого оттенка, с прозеленью.
Для самого себя Михаил назвал то, что сверху — небом, а то, что снизу — морем. А еще не было солнца, никакого светила не наблюдалось. Ни сверху ни снизу. Откуда же тогда свет? Присмотревшись, Михаил понял, что это небо светится. Может потому и кажется, что небо светлее? В другое время подобное наблюдение показалось бы Михаилу интересным, даже опасным, потому что разница в цвете верха и низа может объясняться всего лишь свечением верха, а не наличием какой-то поверхности внизу, падать придется бесконечно. Но сейчас и без того хватало переживаний.
Если внизу и есть поверхность, то сколько до нее — непонятно. Бортовой лазерный высотомер самолетика работает также, как дальномеры, которыми каменнодеревцы могут измерить расстояние до луны. Может он и сейчас работает, но данные измерений высоты высвечивались прямо на блистере самолетика, а там ничего не светилось. Это не высотомер барахлит, это бортовой компьютер накрылся, иначе на блистере высветилась бы надпись насчет неисправности высотомера. А может и компьютер и высотомер — того. Михаил все еще выворачивал джойстики, чтобы повернуть, однако самолетик летел ровно, на джойстики не реагировал. Холп — тоже не работает, надевание очков и прикосновение к браслету не вызвали положенного эффекта. Значит, перестала работать каменнодеревская электроника, при переходах между мирами отказ сложной техники — обычное дело. Холп еще может выздороветь, холпы — они живучие. Но может и не выздороветь.
Хорошо, хоть двигатель не отказал. На каком принципе работает движок самолетика, Михаил даже не задумывался, просто себе бочоночек, из которого бьет струя воздуха. Ручное управление у самолетика предусмотрено, скорее — по традиции, потому что в мире Каменное Дерево тамошняя электроника не отказывает уже очень давно. И это ручное управление — тоже с «защитой от чайника», управлять даже проще, чем джойстиками, но самолетик двигается еще неповоротливей. Бабочка с грацией авиалайнера.
Михаил выдвинул рычаг ручного управления, попробовал направить самолетик вниз (рычаг от себя), вверх (рычаг на себя) поворачивать — самолетик отвечал на команды совсем задумчиво.
Михаил толкнул рычаг вперед, чтобы снижаться с максимально возможной скоростью, самолетик обошелся дифферентом на нос всего в пару градусов. И в пике не сорвешься, чтобы разом со всем покончить. Разве что в гору врезаться, если найдется в этом мире гора, да и то в самолетике наверняка предусмотрены какие-нибудь подушки безопасности, не убьешься, максимум — покалечишься. Еще можно попробовать выбраться из самолетика и прыгнуть вниз, и даже это — не гарантия верной смерти.
Мысль о самоубийстве, как ни странно, испугала. С чего бы это? Что ему еще остается, ведь — самый большой неудачник на свете, все у него было, и все он потерял из-за одной непокорной мыслишки. Ах вот в чем дело, это чутье пролазника опять пытается за Михаила решать. Сразу захотелось открыть кабину самолетика и выпрыгнуть, в знак протеста. А потом вспомнилось, что самоубийцы, которые бросались с большой высоты и выживали, рассказывали, как во время падения успевали пожалеть о своем прыжке. И еще вспомнилось, что дверь кабины не открывалась, пока самолетик не остановится — еще одна защита от дурака. Значит, самоубийство временно переносится.
Больше делать было нечего, потому снова навалились переживания.
В основном Михаил вспоминал Нику, ее лицо, глаза, голос, атласную кожу. Ее манеру краснеть, улыбаться, хмуриться. Тот самый первый раз, когда Михаил увидел Нику на «развратной» фотографии, их первый разговор по телефону. Первую встречу с первым поцелуем. Второй поцелуй, в кустах у Виктора на даче, когда никто не видит. Первый, жаркий и страстный секс в лесу, по дороге с дачи к автобусной остановке. И — масса других воспоминаний.
