Лента Ососкова - История первая: Письмо Великого Князя
— Эти четверть часа люди справятся и без меня. Не мне их учить собираться, Самсон Олегович. Продолжайте лучше. Женич одобрил моё желание приглядеть за мальчишкой.
«Вы, милый, сами должны понимать, что рискованное это дело. Но не мне учить ваше сердце. Дерзайте», — так сказал Женич, когда узнал об истинной причине того, почему Индеец-Сивый присоединился к роте. И больше они к этой теме в разговорах не возвращались.
— Хорошо, — кивнул Аркилов. — Я не одобряю его выбора. И он очень не вовремя оказался ранен.
— «И поэтому…» — подсказал Заболотин со вздохом. Ну, конечно же, чего ещё от него ждать.
— Но вопреки, — возразил неожиданно Аркилов, — вопреки всему этому, раз он так сказал — так и будет. Я бы хотел, чтобы наша неприязнь не помешала батальону.
Заболотин удивлённо вскинул глаза на второго капитана, помедлил, затем медленно протянул руку, невольно улыбаясь:
— Я плохо о вас думал, Самсон Олегович. Приношу свои извинения.
— Я тоже, — Аркилов крепко сжал ладонь. — Женич хотел, чтобы вы прислушивались к моим советам.
— Прислушаюсь, — пообещал Заболотин. Они были слишком разными с Аркиловым, чтобы сдружиться, но преодолеть неприязнь после этого разговора он был готов. Хотя бы попытаться преодолеть, если быть точным. — Мы должны сберечь батальон в лучшем виде до возвращения нашего любезного подполковника.
Аркилов согласно кивнул и затушил сигарету, которой толком не затянулся.
— Хорошо. Надеюсь, мы друг друга поняли. Четверть часа прошла, люди строятся. У нас уцелели пятнадцать БТРов, ещё, плюс, я разговаривал, нам вышлют навстречу.
— Я знаю. Ведь я теперь командую — мне положено всё знать, — Заболотин с трудом удержал зевок. — Идёмте. Эй, Индеец!
Ноль внимания. Впрочем, нет, не ноль, просто реакция замедлена. Мальчик поднялся, мог даже идти, только изредка его сознание уносилось куда-то за неведомую грань, в то время как тело могло продолжать двигаться.
«Хочу лечь и отрубиться. А ещё только утро, и впереди тяжёлый марш. Надо будет во время марша позаботиться, чтобы разбудили, если засну…» — с коротким зевком подумал Заболотин, слушая, как офицеры орут на подчинённых, чтобы те построились. Сознание прямо так, на ходу ускользало куда-то в мир снов.
5 мая 201* года. Москва.…— Эй, ваше высокородие, мы на месте! — голос Сифа вытянул Заболотина-Забольского из дрёмы. Офицер сел ровнее и огляделся кругом. Действительно, приехали: Сиф, переговорив с дежурным и получив разрешение на въезд, остановил машину на небольшой стоянке и первый вылез — открыть полковнику дверцу.
— Машина останется ждать нас здесь до возвращения из Забола. Идём, — кивнул Заболотин, подхватив свой и сунув Сифу его рюкзак, и направился к крыльцу. Сиф — за ним, какой-то странно окрылённый, словно таскал-таскал тяжёлый мешок — и тут впервые его скинул с плеч.
На входе обоих встретил молчаливый мужчина в массивных очках, сразу делающих его взгляд проницательным и недовольным. Весь вид мужчины словно бы говорил: «Секретарь его императорского высочества, по мелочам не беспокоить».
— Пройдёмте, — немногословно кивнул он и провёл обоих в один из залов на втором этаже, который уже нетерпеливо мерил шагами Великий князь, в одной руке держа распечатку с какими-то материалами, в другой — искусно расписанную фарфоровую чашечку, из которой то и дело мелкими глотками отпивал кофе — крепкий аромат плыл в воздухе за князем, словно шлейф.
— Христос воскресе, друзья! — поприветствовал вошедших Иосиф Кириллович, на мгновенье останавливаясь. — Мой почётный эскорт, вы выглядите на редкость браво.
— Воистину воскресе, ваше высочество, — коротко поклонился Заболотин.
— Хорошо ещё, не «ваше императорское высочество», — усмехнулся князь и снова пригубил кофе. — Ненавижу этикет по праздникам. «Христос воскресе» — и больше никакие слова не нужны…
Иосиф Кириллович казался весёлым и беспечным, но, зная его обычное поведение, полковник понял, что сейчас всё это — проявление беспокойства. Впрочем, отчего же не беспокоиться дипломату перед важной поездкой…
— Ну ладно, — Великий князь решительно уронил скреплённые степлером листы на стол и поставил рядом опустевшую чашку. — Я готов, машина нас ждёт. Пойдёмте?
Молчаливый секретарь тут же оказался рядом и убрал распечатку в свой портфель всё с тем же нечитаемым выражением лица и сдержанным недовольством во взгляде. Иосиф Кириллович с улыбкой кивнул ему — мол, спасибо, на что секретарь ничего не ответил. Похоже, у них с Великим князем был устойчивый тандем, находящийся в некотором равновесии: энергичный разговорчивый князь, легко идущий на сближение и отбрасывающий этикет, если тот «мешался», — и церемонный, как дворецкий, неразговорчивый секретарь.
— Ну, прошу за мной, — всё с той же преувеличенной весёлостью пригласил Великий князь, поглядел на переминающегося с ноги на ногу Сифа и ободряюще ему улыбнулся: — Не волнуйся так, мой дорогой Маугли.
— Я не волнуюсь, — недовольно буркнул Сиф. И снова это киплинговское прозвище…
Как же задать прямой вопрос — ему?!
Решимость, набранная во дворе с Расточкой, постепенно улетучивалась. Убеждая себя, что сейчас не до этого, не время и вообще, Сиф шагал следом за командиром в сторону выхода. На лестнице к ним присоединился ещё один член предстоящей поездки, сухонький старичок монголоидной внешности, весь будто ушедший в себя. То был советник Великого князя — и уже второго Великого князя за свою жизнь. Он вышел в свет одновременно с Александром Тихоновичем, дядей нынешнего императора, и был тогда всего лет на пять старше человека, чьим советником считался. Они вместе взрослели, вместе постигали все премудрости дипломатии, ведь Великий князь — это второе лицо государства… А потом была страшная авиакатастрофа, Александр погиб, возвращаясь домой из Сербии, а советник… советнику не повезло остаться живым — а шрамы на теле, как известно, со временем зарастают, чего, конечно, не скажешь о сердце. Нет, разумеется, никто никого ни в чём не винил — но человек, не сумевший уберечь своего друга и князя, не выдержал и ушёл с политической сцены. Надолго, почти на двадцать лет… А потом его снова увидели, постаревшего, замкнутого и задумчивого — за плечом нового Великого князя, Иосифа Кирилловича.
Разумеется, нынешняя поездка не могла обойтись без бессмертного, как шутили в определённых кругах люди, Одихмантьева — того, кстати, и вправду ничто не брало: ни последствия той авиакатастрофы, ни годы, ни пять пережитых покушений на него самого и два — на нового Великого князя.
Теперь, с Одихмантьевым, по-видимому, все были в сборе. Иосиф Кириллович коротко обернулся, убеждаясь в этом, и первым вышел из виллы. Сопровождающие разного возраста, образования и имеющие совершенно разные в этой поездке задачи — следом.
