Максим Курочкин - Аниськин и шантажист
В глубине души, Костик, конечно, хотел «случайно» встретить Василису, а не ее братьев. Но не мог же он так прямо и откровенно признаться себе в этом! По закону подлости, первыми встретились ему именно Андрей и Лешка Куркулевы.
– О, дядя Костя, – обрадовались они, – а где ваш козел?
Костю несколько смутило фамильярное «дядя», но он принял тон мальчиков.
– Я ему велел дома оставаться, – поделился он, – мне в школу зайти надо, а ваша тетя Ася – уборщица строгая, с Мухтаром не пустит.
– В школу? – мальчишки проглотили наживку, – Павку арестовывать? А только его там нет. Он скрывается. Вы к тетке его съездите, в соседнее село. Он к ней грозился удрать.
Братья активизировали все актерские способности, отпущенные им природой и попытались сделать «честные» глаза. Видимо, природа по-подлому отвалила ничтожно мало этих самых способностей Бирючатам, поэтому глаза у них получились не честные, а какие-то рыбьи – лишенные не только света правды, но и какого-либо света вообще.
– Павку я решил на первый раз простить, – заплатил взятку Комаров братьям, – преступление его не такое уж и тяжкое, если он поклянется его не повторять, то лишение свободы в ближайшее время ему не грозит.
Костя понятия не имел, кто есть Павка и что за грех лежит на его совести, но виду не подал. Сельский участковый должен знать все. В рыбьих глазах братьев мелькнула тень разочарования, смешанного с облегчением и недоумением.
– А за кем вы тогда?
– Не за кем, а к кому, – решил, что настало время немного приоткрыть карты Комаров, – в райцентре компьютер завис, думаю, Людмила Николаевна поможет. Она, все-таки, информатику преподает, разбирается.
– Она-то? – презрительно фыркнул Лешка, – да она только в ерунде всякой разбирается. В формулах, графиках, таблицах. Мамка наша ее в два счета за пояс заткнет.
– Вера Степановна? А где она научилась работать с компьютером?
– Да дома. Целыми днями перед ним сидит. Ноем, ноем, чтобы нам поиграть дала, никакого толку. Нет, вы к Болотниковой не ходите. Только время зря потеряете. Вы сразу – к мамке.
– Заметано, – кивнул головой Костик. – Только мне еще принтер нужен. Ну, машинка такая, которая печатает. У вас все равно такой нет.
Братья переглянулись и, перебивая друг-друга, завопили:
– Как это нет?
– Еще как есть!
– Мамка на ней всем письма отправляет.
– Чуть не каждый день.
– Замучились за конвертами на почту бегать.
– А письма тоже вы не почту относите? – успел вставить слово Костик.
На улице был далеко не май месяц, но он почувствовал, как переносица взмокла у него от выступивших капелек пота, а по спине даже побежал тоненький липкий ручеек.
– Ни фига. Письма она нам не доверяет, только конверты. Боится, что прочитаем. Раньше посылала нас, а нам любопытно, что она пишет – родственников-то у нас мало, а писем она ляпает полно, вот мы одно и распечатали над чайником. А она нас застукала и париком отходила. А он знаете, как парик больно хлещется?
– И что было в том письме? – совершенно непедагогично пискнул Костик.
– А мы ничего не поняли. Что-то про изменщика.
– Про ребенка внебрачного.
– Про деньги.
– Сериалов насмотрелась, вот и плетет чушь всякую.
– А папка потакает.
– «Мать ваша – удивительная женщина» – передразнил отца Андрюха, – «сейчас вы еще слишком малы, а подрастете, будете гордиться ею. Она еще прославит фамилию Куркулевых. Нас еще зауважают».
Костя слушал затаив дыхание, боясь спугнуть ангела откровенности, присевшего отдохнуть на плечи мальчиков. Но удача не может вечно сопровождать труженика свистка и пистолета. Иначе зазнается. Поэтому она вложила в руки одноклассника Куркулевых крепкий, сбитый снежок и запустила в ничего не подозревающего ангела. Тот упал, подмяв под себя сломанные крылья, а Леха с Андрюхой с проклятиями помчались за его убийцей, желая не столько отомстить, сколько просто выпустить наружу энергию, томившуюся в теле пять мучительных школьных часов.
– Не говорите матери, что я хотел прийти, – успел крикнуть им вслед Комаров, – пусть это будет для нее сюрпризом!
Ложь, выданная братьям Куркулевым, натолкнула Костика на дельную мысль, и ему действительно пришлось обратиться за помощью к Болотниковой. Только по другому вопросу.
– Людочка, солнышко, вы не позволите мне на полчасика воспользоваться вашим компьютером?
Голос Костика был таким жалобным, а выражение лица столь умоляющим, что Болотникова не очень рассердилась за «Людочку» и за «солнышко».
– Если бы компьютеры были мои.., – позволила себе немного поломаться она, – то я и минуты не раздумывала бы, но они школьные. Государство доверило их мне и я не могу…
– Людмила Николаевна, – быстренько сменил тактику Комаров, – я прошу не для себя, а для дела. Как я подозреваю, вы тоже заинтересованы в том, чтобы наша Родина поскорее избавилась от пережитка прошлого в форме преступности. Так что объединение и совместная деятельность в наших же интересах.
Людмила вытянулась в струночку, покрепче затянула узлы пионерского галстука, посветлела лицом и проникновенно ответила:
– Всегда готова! У меня как раз «окно», вам никто не помешает. Хотите я даже сниму пионеров с уроков для почетного караула?
– Нет. Мне может понадобиться ваша помощь. Будет достаточно, если вы просто посидите где-нибудь в уголочке. Кстати, у вас принтера нет? – наугад «прощупал» он.
– Принтера нет, – вздохнула девушка. – в нем нет острой необходимости, вот никак и не купим.
Костя спросил о принтере вовсе не для того, чтобы проверить причастность Болотниковой к деятельности Рыбьего Глаза. Просто возникла необходимость переписать информацию с дискеты бабушки Пелагеи, а вручную это делать было долго и бессмысленно.
«Ладно, – решил Костик, – возьму на заметку несколько фамилий односельчан, самых миролюбивых и дружественно ко мне настроенных, начну с них. Может, достаточно будет обойти несколько дворов. А там посмотрим».
Комарову трудно было точно сформулировать, чего он ждет от бесед с жертвами Рыбьего Глаза. Но он чувствовал, что разгадка бродит где-то возле простеньких почтовых конвертов. Если письма не приходят по почте, если их элементарно подкидывают, то методом методичного, скучного и мучительного опроса жертв Глаза можно выяснить, не замечали ли они непосредственно перед получением письма возле своего дома или своей персоны Веру Степановну Куркулеву.
Если получится разговорить хоть часть из армии грешников, если хоть треть из них вспомнит, что видели непосредственно перед получением письма Бирючиху, то… тьфу, тьфу, тьфу. Не будем радоваться. Все-таки, она мать Василисы. И девушка ее по-своему любит.
