Джек Вэнс - Вист: Аластор 1716
Костер снова разгорелся, тепло и тишина убаюкивали — веки Джантиффа сомкнулись. Он глубоко заснул.
Постепенно, мучительно пытаясь осознать, где он находится, Джантифф проснулся. Он лежал на жесткой холодной земле, костер превратился в едва тлеющие угли. Некоторое время Джантифф озирался в темноте — никого не было, ведуны ушли.
Присев на корточки, он протянул руки над углями. Лицо почувствовало прикосновение холодных капель — начинался моросящий дождь. Джантифф с трудом поднялся на ноги и стоял во мраке, покачиваясь от усталости. Было бы в высшей степени желательно укрыться от дождя. Он с сомнением подумывал о хижине, пытаясь вспомнить, в каком направлении ее следовало искать.
Продвигаясь наощупь, он натолкнулся на сколоченную из колючих досок стену и продвинулся поближе к двери. Засов легко сдвинулся, дверь со скрипом распахнулась. Когда раздался неожиданный звук, сердце Джантиффа замерло, но ничто не шелохнулось, никто не отозвался. Джантифф прислушался — из хижины не доносилось ни звука. Никто не дышал, не шевелился, не ворочался. Джантифф попытался шагнуть внутрь, но обнаружил, что не может заставить себя это сделать — его организм инстинктивно сопротивлялся такой идее.
Джантифф колебался примерно минуту, и с каждой секундой намерение зайти в хижину представлялось ему все более опрометчивым. Что-то в глубине мозга подсказывало, что во мраке хижины притаилось нечто, и что это нечто приготовилось сожрать его с леденящим кровь хлюпающим причмокиванием. Когда-то в детстве ему приснился такой кошмар, и теперь память предупреждала об опасности, за неимением лучшего используя залежавшийся материал. Джантифф отступил от двери и вернулся туда, где он и девушка собирали валежник. Через некоторое время ему удалось найти несколько сухих ветвей, и он сложил их на углях. Приложив неимоверные усилия, он ухитрился раздуть огонь — наконец в ночи взметнулись внушающие уверенность языки пламени. Снова согревшись, он уселся с твердым намерением больше не спать. Теперь хижину озарили отсветы костра. Проем открытой двери, однако, зиял непроглядной тьмой. Джантифф быстро отвел глаза — у него возникло ощущение, что он может увидеть что-то, чего видеть не следовало… В голове блуждали рассеянные обрывки мыслей, глаза слипались… Послышался скрип Джантифф широко открыл глаза. Кто-то закрыл дверь хижины.
Джантифф привстал на четвереньки в позе бегуна на старте. Бежать! Немедленно, куда глаза глядят! В нем скулило и рвалось с цепи истеричное животное. Куда бежать, однако? В темный дремучий лес? Джантифф принес побольше дров, развел костер поярче. Ему больше не хотелось спать.
Пасмурное небо чуть побледнело — начинался рассвет. Очертания прогалины постепенно проявлялись. Джантифф сидел у догорающего костра, как статуя, вырезанная из дерева. Он поворошил угли, чувствуя себя древним, как мир, поднялся, неуклюже вытянув затекшие ноги, и доел остававшиеся в котомке хлеб и мясо. Бросив на хижину последний, лишенный всякого любопытства взгляд, он мрачно побрел на юг.
Часа через три пасмурная пелена рассеялась. Лес озарился искрометными лучами Двона, и у Джантиффа заметно исправилось настроение. События прошедшей ночи уже стирались у него в памяти подобно болезненным сновидениям.
Дорога пересекала речку. Джантифф напился, ополоснул лицо и попробовал несколько ягод, найденных в густой поросли на берегу. Минут десять он отдыхал, после чего снова отправился в путь.
Мало-помалу пейзаж менялся. Лес становился редким и перемежался каменистыми проплешинами. К полудню Джантифф поравнялся с боковой дорогой, ведущей направо, после чего такие перекрестки стали попадаться примерно каждые полтора километра. Джантиффа окружали дикие каменистые низины, поросшие жестким кустарником и наземными кораллами. Слева, по-прежнему дремучий и темный, тянулся лес, отступавший к юго-востоку.
После полудня Джантифф проходил мимо фермы, производившей впечатление достаточно благоустроенного хозяйства. За оградой белил основания стволов низкорослых фруктовых деревьев молодой человек, не старше Джантиффа. Заметив приближение путника, тот выпрямился и подошел к ограде, чтобы присмотреться — крепкий парень с длинноносым продолговатым лицом и блестящими черными волосами, связанными в три пучка. Джантифф вежливо поздоровался, но решил не задерживаться, задетый появившимся на лице садовода выражением издевательского изумления.
Фермер, однако, не мог сдержать любопытство:
— Эй! Постой-ка! — Джантифф задержался, — Вы ко мне обращаетесь?
— Само собой. Ты видишь кого-нибудь еще?
— Нет, не вижу.
— То-то и оно! Ты, я смотрю, нездешний.
— Вы правы, — холодно отозвался Джантифф. — Я прибыл на Вист из Фрайнесса на планете Зак.
— Не слыхал о такой планете. Все планеты не упомнишь — в Скоплении не счесть всяких дыр и закоулков.
— Несомненно, так оно и есть.
— Ну и что же? Как так получается, что ты идешь по Сычовой дороге, если она кончается у Немана?
— Знакомый подвез меня из Унцибала к озеру Неман, — ответил Джантифф. — Оттуда я иду пешком.
— Ведуны по дороге попадались? Говорят, из Харалумилета перекочевала новая триба.
— Я встретил группу бродяг, — кивнул Джантифф. — Они мне не помешали. По сути дела, достаточно воспитанные люди.
— Если они не исхитрились отравить тебя своей мерзопакостной[35] стряпней, считай, тебе повезло.
Джантифф сумел улыбнуться:
— Я разборчив в выборе пищи, уверяю вас.
— И что ты делаешь в наших краях?
Джантифф использовал заранее приготовленный ответ:
— Я — стипендиат, веду этнографические исследования. Перед возвращением домой хотел бы посетить Блель.
Фермер скептически хмыкнул:
— Нечего тут у нас исследовать, мы самые обычные люди. С таким же успехом мог бы заниматься ерундой у себя дома.
— Возможно, — Джантифф чопорно поклонился. — Прошу меня извинить, мне нужно идти.
— Иди, никто тебя не держит — только смотри не заглядывайся на мой отборный тернослив! Исследования исследованиями, а если я тебя застану в саду — Станкера спущу! Знаю я вас, любителей погулять да помечтать за чужой счет!
— У меня нет ни малейшего намерения заниматься расхищением сельскохозяйственной продукции, — с достоинством ответствовал Джантифф. — Всего наилучшего!
Чуть южнее дорога проходила мимо сливового сада — до некоторых плодов можно было дотянуться рукой, не перелезая ограду. Джантифф, однако, решительно прошагал прочь, хотя явно не находился под наблюдением.
Местность становилась населенной. К западу простирались обработанные земли — ферма за фермой, фруктовые сады, огороды, пшеничные и овсяные поля. С восточной стороны упорно продолжался высокий, густой, угрюмый лес. Через некоторое время впереди показалась беспорядочная группа ветхих построек — поселок Балад. По правую руку, чуть поодаль, виднелись несколько складов и мастерских, полукольцом окружавших открытую к морю площадку космодрома. Площадка пустовала.
