Юрий Никитин - Далекий светлый терем (Сборник)
– Саша, – сказал Игорь необычайно ласково, – ты перепугался; все понятно. Но голову терять не стоит. Пойдем в дом.
И странный человек пошел с ними.
– Так, – сказал он, после того как Игорь закончил печальный рассказ о потере продовольствия, – значит, мое испытание состоит в том, чтобы добыть пропитание. Так бы сразу и сказали! И тогда вы отпустите меня. Ведь над человеком, выполнившим условие, никакие чары не властны!
Он сидел в их избушке, протянув ноги к пропановой горелке. Красные блики играли на неподвижном лице, скользили по сомкнутым челюстям. Это был другой, незнакомый человек, и Нина с ужасом думала, в какой момент он подменил их столичного геолога. Перед ней всплыло искаженное мукой лицо Топляка, висящего на одной руке над пропастью.
Она тряхнула головой – страшное видение исчезло.
– Я добуду вам пропитание! – сказал странный человек твердо.
В следующий миг он был уже на ногах. Нина не успела и глазом моргнуть. Только что сидел подле огня, расслабив мышцы и полузакрыв глаза, теперь стоит, натянутый, как струна, с горящими глазами и напряженными мускулами сильного тела.
– Ждите!
И он исчез за дверью. Послышался скрип снега, и все стихло. Только несколько залетевших в избушку снежинок быстро превращались в блестящие капельки.
– Шок, – сказал Игорь, глядя вслед ушедшему. – А его лечат также шоком. Дам по башке – сразу придет в себя.
– По башке? – переспросила Нина тихо. – Попытайся…
Игорь снова посмотрел на дверь и внезапно зябко передернул плечами.
– Пойдем за ним, вдруг свалится куда-нибудь…
Странного человека они увидели возле одинокой скалы. Он яростно долбил мерзлую землю обломком лиственницы. Серебристые осколки льда вспыхивали нескончаемым фейерверком.
Он уже стоял в выбитой яме по колено, но с прежней энергией продолжал свою титаническую работу. Словно два сердца бились в могучем организме. Он рубил и рубил, периодически нагибался и выбрасывал наверх целыми пригоршнями мелкие осколки льда и снова рубил – яростно и упорно.
Вдруг примитивное кайло ударило о камень. Через несколько минут уже можно было различить его очертания. Огромный, плоский, не менее двадцати пудов весом.
Александр удвоил и без того бешеный ритм. С невероятной скоростью расчистил яму, тут же всадил свое орудие под выступ камня, ногой подтолкнул под рычаг булыжник поменьше и разом навалился на вагу всем телом.
Под ногами затрещала галька. Камень шелохнулся, начал подниматься. Игорь опомнился, суетливо спрыгнул в раскоп. Но его помощи уже не требовалось.
– Ба-атюшки!
Это ахнула Нина. Едва не упала от неожиданности. Камень отвалился в сторону, открывая глубокую нишу. Сначала Нина даже не поняла того, что увидела, просто удивилась. Какие-то темные тушки, просвечивающие сквозь бледно-сизый жир, аккуратные плитки льда с вмороженными кусками красного мяса. В угол втиснут куль, из которого зловеще высовываются наконечники древних копий!
Александр жадно рванул к себе куль. Так, вероятно, истомленный жаждой бедуин хватал кувшин с родниковой водой. Рогожа затрещала и рассыпалась.
И они увидели груду сверкающего оружия! Три великолепных меча с драгоценными камнями в рукоятках, копье, два щита с дорогими украшениями…
– Наконец-то! – Александр выхватил из груды самый длинный меч. – Наконец ты снова со мною, верный «Арап»! Теперь мы с тобой выстоим против ромеев и против норманнов!
Он любовно вертел в руке страшное оружие, гладил стальное жало, водил пальцем по затейливой вязи узора. Лицо его посветлело, суровая улыбка раздвинула каменные губы. Улыбался он широко и открыто, но рукоять меча удобно лежала в ладони, плечи были полуразвернуты, ноги стояли в боевой позиции, а левая рука в любой миг могла подхватить щит и укрыть им бок и левую сторону груди.
– Откуда это… все? – спросила Нина шепотом.
– Схованка прошлой зимовки. Здесь продукты, которые вам нужны. И оружие, которое мы отняли у викингов. И ларец с драгоценными камнями и златом.
Со скалы дохнул ветерок, белым тончайшим покрывалом слетели звездочки снежинок, осели ему на голову и плечи. Широкоплечий и могучий, с огромным мечом в руке, весь в серебряном инее, он сам казался загадочным духом полярного острова.
И в этот момент издали донесся запах свалявшейся шерсти и пота. Стойкий запах сильного и свирепого зверя, который никогда не скрывался от кого-либо и не считал нужным тщательно вылизывать шерсть и выкусывать ороговевшую кожу между пальцами.
– Медведь! – крикнул Игорь, задохнувшись. Он отпрыгнул и присел за большим камнем.
Из-за тороса выбежал гигантский белый медведь. Огромный зверь двигался легко, даже с какой-то грацией. Нина ахнула, хотела куда-нибудь спрятаться, скрыться, исчезнуть, но сзади нависала скала, голая и безмолвная.
Медведь, воплощение ужаса, поднялся на задние лапы, взревел, блеснул клыками в двух шагах от Нины. Она бросила отчаянный взгляд на Александра.
Тот усмехнулся, молниеносно взмахнул мечом. Воздух со свистом прорезала сверкающая сталь – и страшный рев сменился хрипом. Чудовище в белой шкуре рухнуло. Снег быстро пропитывался горячей кровью.
– И это – пропитание, – сказал Александр.
Он потыкал мечом в снег, очищая его от крови. Пятнышко на рукояти заботливо стер рукавом.
– Я возьму с собой только свой меч, – сказал Александр, – и ларец. Вон там он стоит, в самой глубине. Это для Зарины.
При последних словах произошла удивительная метаморфоза. Чеканный голос вдруг стал обычным, стальные глаза глянули мягко, волевое лицо обрело беззащитное выражение.
– Кто эта Зарина? – спросила Нина.
Она все еще не пришла в себя от внезапного нападения зверя, но со стыдом почувствовала уколы ревности.
– Дочь наместника Святоруба, – ответил Александр тихо. – Ради нее я ходил с дружиной на Царьград, воевал в Арапии, странствовал по северным морям. Я ведь простой дружинник. Мог завоевать ее только воинскими подвигами и заморскими товарами. Немало привез из диковинных южных стран. Осталось добыть только редкие меха Севера. Я ведь был даже в варяжской дружине Эгиля! Славный витязь! Мы с ним раз поссорились: кто, мол, сильнее – Тор или Перун? Спасибо другам, помирили. Несказанной силы и храбрости человек, а уж бард – нет равных ему на белом свете! Один против десятка врагов рубится насмерть и тут же стихи складывает. Он и для меня сложил как-то раз вису:
Я с мечом кровавым
И копьем звенящим
Странствовал немало,
Ворон мчался следом.
Грозен натиск викингов.
Пламя жгло жилища.
В городских воротах
Яростно я дрался.
А вот я не мастер лепить слова одно к одному. Мечом, другое дело, владею. А Эгиль и мечом, и словом мог сразить намертво. Да что это вам рассказывать? Вы, духи, и так все знаете. Я выполнил ваш наказ. Верните меня к своим. Я готов.
