Юрий Никитин - Далекий светлый терем (Сборник)
Я всякий раз вызываю глухое сопротивление, когда называю половозрелыми дебилами троих (или четверых) мушкетеров, которые боролись против величайшего человека Франции, который реорганизовал армию и флот, создал Академии наук и искусств, поднял просвещение страны, уничтожил феодализм и срыл все рыцарские замки, за исключением пограничных. Но трое дебилов видели в этом гении только мужика, который хочет королеву. Каждый ведь понимает на своем уровне! А девиз: один за всех, все за одного – это же для пятилетних. Или, скажем, запрет кардиналом дуэлей. Мол, кровь должны проливать только на службе Отечеству. Предположим, что гвардейцы не подоспели бы к месту дуэли… Ну-ну, додумайте сами.
Да, я на стороне гвардейцев и кардинала. Да, за запрет дуэлей. Ведь только в кино на поединке побеждает справедливость. А в жизни, увы, побеждает тот, кто лучше стреляет. Или владеет шпагой. Простите за откровенность, но когда мастер спорта по фехтованию оскорбит вас при всех, плюнет на вас, то без дрожи в коленках примет ваш гордый вызов драться на шпагах.
Да-да, это еще одна причина, почему не люблю встречаться с читателями, ибо то, что кажется простыми истинами, вызывает яростный спор, крик. Как только вякну, что дважды два равняется шести – так яростный крик: нет, одиннадцати! (вариант – стеариновой свече). Уж молчу, что на самом деле вовсе – четырем. А закон прост: чем человек глупее, тем больше уверен в своей правоте. Да подойдите к любой забегаловке. Там поддатые грузчики абсолютно точно знают, как за два дня выправить финансовое положение страны, как лечить рак, как проучить Хусейна, как разводить сепулек.
7. И еще. Мнение, что писатель должен писать мало, пошло от племени «выступальщиков». Я об этом писал в предисловии к «Человеку». Они жили на легкие деньги от выступлений, написать книгу для них становилось трудовым подвигом. Таких писателей было 99,99%. Я же не выступал, я писал. И сейчас пишу, а не выступаю с рассказами о том, что я изволил задумать, какой талантливый, в каких муках творчества изнываю.
К тому же есть такое понятие, как жизненный опыт. Мне есть о чем писать. В тридцать лет – да, мне было бы много даже роман в год. Энергия и напор хлестали из ушей, а мозги были еще не те. А в шестьдесят – наоборот.
И – последнее на эту тему. Теперь принято оглядываться на США. Что ж, пожалуйста. Когда американский фантаст или детективщик издает каждый год по шесть-семь романов, это нормально. Когда Азимов издал свою двухсотую книгу, поклонники его творчества устроили банкет. У нас же писатель, который издает две-три книги в год, – халтурщик. Одну в три года – молодец, работает над словом, образами. А может быть, все же стоит прочесть и сравнить?
И в завершение. В моем возрасте друзей не столько заводят, сколько теряют: увы, возраст. Потому между мной и назойливым дураком, который настойчиво допытывается: украл я шубу у К. или же это он украл у меня, становится самоотверженный «Равлик» в лице директора Лилии Шишикиной.
Хотя на самом деле друзей все-таки немало. Хотя бы по Интернету и Фидо. Там не видят, что я маленький, лысый и толстый, мы мило беседуем, сутками режемся в Warcraft и Quake, обмениваемся гифами и мейлами, неплохо проводим время в своем виртуальном городке!
