Джоан Виндж - Псион
На диване сидел Зибелинг. Я оказался в большой комнате, которая служила домом для Джули. Увидев меня, Зибелинг встал. Кажется, впервые он не вызвал у меня злобы: он должен быть здесь, теперь мы все повязаны.
— Дира больше нет.
— (Он погиб? Погиб?) — эхом отозвалось в их сознании и вернулось ко мне.
— (Я что-то почувствовала…) — Лицо Джули исказилось. — О Господи…
Зибелинг присел, как будто ноги не держали его.
— Откуда ты знаешь? — спросил он еле слышно.
— Я был там. — Мой голос дрогнул, я едва мог узнать его; Джули посмотрела на меня. — Рубай просто остановил ему сердце. Вот так, — я щелкнул пальцами, — и все.
Джули взяла меня за руку и подвела к креслу. Я бессмысленно смотрел на него, пока она не усадила меня. Затем она укрыла меня своими платками и свитерами и села сама.
— Но как? Что там произошло? Ты что-то почувствовал, я знала это, когда ты пришел. Потом Рубай увел тебя…
Я кивнул, сжимая руки, чтобы они перестали трястись. Старые шрамы выделялись белым на коже суставов.
— Он заставил меня смотреть на это… Дир попытался предупредить команду корабля, который сейчас на орбите… Его схватили и привели к Рубаю… Тот знал все это время, кем был Дир на самом деле.
— Он знал? (Он знал?) — Слова и мысли перемешались. — (Ему известно про нас?..)
— (Нет!) — я передал это без особых усилий. — Рубай знает, что Дир работал на Службу Безопасности. Больше ему ничего не известно…
У меня не было сил отвечать на их расспросы, я включил контакт и показал им, как Рубай использовал Кортелью, будучи почти уверен, что убьет его, как уличил Кортелью в предательстве, чтобы проверить мою надежность, как Диру удалось разозлить Рубая, чтобы тот прикончил его, не проверяя. Он знал: если Рубай залезет к нему в голову, мы все окажемся на его месте…
Их понимание немного успокоило меня, но я опять ощутил ужас и вину, окатившие меня. Они говорили о случившемся, как о большом горе, но их слова близко не отражали то чувство вины, которое разрывало меня.
— … и, наконец, тебя так просто отпустили? — услышал я голос Зибелинга, пришедшего в себя. — Он ничего не спрашивал о нас?
— Да, он допросил меня. — Я посмотрел на Зибелинга и дотронулся до головы.
— Он обшарил меня, чтобы получить все сведения.
Я вновь сцепил руки, мое клеймо заскрипело по поверхности стола.
— После того как ты стал свидетелем убийства? — Руки Джули ласково накрыли мои.
Я кивнул, не доверяя своему голосу.
— Но… я сделал его, Джули! Мы все вне подозрений. Я не мог допустить, чтобы он оказался сильнее, после… после Дира. — Мое сознание пыталось что-то найти и не находило. — Но я должен был впустить его и дать ему то, что он хотел увидеть, чтобы у него не возникло подозрений. Я ненавижу, когда копаются у меня в голове, не переношу этого. Боже! Это похоже на… — Я прикусил губу, качая головой. Моя человеческая часть не могла согласиться с тем, что гидраны полностью раскрываются другому сознанию.
— Они не выставляют себя кому попало, — прошептала Джули. — Они никогда не делают сцепки с людьми, с чужаками, но только друг с другом. Важно, что их глубинная часть дается другому, а не берется. В этом главное отличие сцепки от вторжения.
Ее память наполнилась образами прошлого, она прервала контакт, отвела руки и стала кусать ноготь.
Я взял ее руку, положил ее на стол и снова настроился в резонанс с ней; общее чувство росло, теплое, светлое и крепкое, объемля нас обоих. Я понял, что все это время я ненавидел не свой Дар — это было то же, что ненавидеть огонь за то, что кто-то использовал его, чтобы сделать мне больно. И если бы сейчас я мог изменить свою природу, я не стал бы этого делать.
— Да, наверное, — прошептал я. — Я победил его. Это самое важное. Я одолел Рубая!
— Ты думаешь, мы поверим тебе? — неожиданно произнес Зибелинг, его голос вклинился между нами. — Рубай просветил тебя и ничего не обнаружил? Он подставил Дира и использовал его убийство лишь для того, чтобы устроить проверку тебе? Почему именно тебе, а не всем нам?
— Да потому что я — его ключевое звено! Потому что Дир был моим другом. — Потому что… он хочет меня! — Откуда я знаю?! — Я ударил кулаком по столу.
— Тем не менее, мне гораздо легче поверить, что Кортелью подставил именно ты. Джули сказала, что ты интересовался подробностями о корабле на орбите — якобы для Кортелью. И что затем ты покинул порт вместе с Гэлисс, — его мысли работали против меня…
— Дир не мог допустить, чтобы Рубай узнал, кем он был на самом деле и о нашей связи с ним. Ему надо было немедленно отправить сообщение. Я помог ему отыскать способ…
— И отправиться к праотцам.
— Да! — Я вскочил с кресла. — Но не потому, что хотел этого! — Чувство вины опять захлестнуло меня. Я ощущал, как ноет рана в моей душе, — никто никогда не заменит мне того, кто был мне другом больше, чем целый город на Ардатее. Я снова сел, обхватив голову руками.
— Ты даже не в состоянии скрыть свою вину, — пробормотал Зибелинг с отвращением. — Почему только Кортелью? Почему бы тебе не завалить всех нас сразу? Или ты уже сделал это, а мы просто не знаем? — Он больно схватил меня за руку.
— Ты, грязный ублюдок. — Я вырвался и сжал кулаки, готовый к схватке.
Джули встала между нами, не давая мне подняться.
— (Нет, Кот, только не это!) Ардан, отключись! — Она заслонила меня, словно щит, отражающий ярость Зибелинга. — Не начинайте опять, ради всего святого. Он говорит правду.
«Он говорит правду…» Ее слова как эхо повторили слова Рубая, меня затошнило.
— Он утверждает, что смог убедить Рубая поверить, что черное — это на самом деле белое. То же самое он может проделать и с нами!
На мгновение Джули дрогнула.
— Нет. Рана слишком глубока. Я знаю его. Мне он не может так лгать. Ты ошибаешься, Ардан. — Ее голос замер. Она подняла голову, словно опасаясь удара, но тут же успокоилась. — Он пришел к нам искать помощи, преодолев страшное испытание. Если ты не можешь поверить ему, поверь хотя бы мне!
Зибелинг встал. Волна слепой ярости захлестнула его, и трудно было сказать, кого он больше ненавидит — меня или себя.
— Я не нуждаюсь ни в чьих разъяснениях! Мы с тобой вляпались в это дело по своей вине, а благодаря ему не сможем отсюда выбраться. Он подставил Кортелью, он поможет Рубаю захватить шахты и шантажировать Федерацию, он верен только себе. Если ты еще чего-то ожидаешь от него или веришь ему, ты самоубийца. Но это не имеет значения, потому что в удобный момент он предаст и тебя и меня. — Он двинулся к двери.
Джули впилась в меня пальцами, так что я вздрогнул, но не отвечала ему.
Уже в дверях он обернулся, переводя взгляд с нее на меня и обратно. В течение минуты между ними что-то происходило, чего я не мог почувствовать. Его лицо не изменилось.
