Джоан Виндж - Псион
Я посмотрел на Дира и потом вновь на Рубая, чувствуя почти физическую боль в груди. Все, что я мог сделать, — это кивнуть. Понимая с обостренным чувством отчаяния, что он прав; и что Кортелью тоже прав. И что оба совершенно не правы.
Я вцепился руками в свой пояс.
— Назови подходящее наказание, — вкрадчиво сказал Рубай, давая мне понять, что именно он хочет услышать.
Я молчал.
— Ну же, уличный герой! — заговорил Дир. — Ты всегда был мелким воришкой, охотником за кредитками, в любой момент готовым смыться. Вы с ним — два сапога пара. Он убьет меня в любом случае, так скажи ему то, что он хочет услышать. Скажи ему, что я должен умереть! — Его глаза умоляли меня: — (Скажи же, смелее!)
— Убейте его. — Слова кислотой обожгли мне губы. — Он заслужил это. Убейте же!
Рубай усмехнулся.
— Подождите! — неожиданно воскликнула Гэлисс.
Но поздно — я почувствовал мощную волну энергии. Это Рубай ударил концентрированным лучом энергии пси. Лицо Дира перекосилось, его руки взлетели к груди. В последний миг я почувствовал, как его сознание наполнилось ужасом и отчаянием и кричащие цвета кошмара перешли в черно-белую агонию… Затем он опустел и рухнул на пол.
Я больно ударился спиной о перила, налетев на них и вцепившись обеими руками, ослепнув, оглохнув и онемев. Все мои чувства умерли, когда сознание выключилось, чтобы сохранить себя, и теперь медленно возвращались. Я увидел Рубая, подошедшего к телу Дира. Он разглядывал его, продолжая улыбаться той же нечеловеческой улыбкой. Он за секунду остановил сердце Дира концентрированным точечным ударом пси. Он только что убил человека, не дрогнув ни одним мускулом.
Он заблокировал себя полностью, и даже не мог испытывать никаких чувств. Нет.
Одно чувство было налицо — он наслаждался.
Рубай повернулся ко мне, но я смотрел на Дира. Я искал его, чувствуя страшную пустоту внутри себя, там, где только что был он. Я видел его. Я мог к нему прикоснуться, но совершенно не чувствовал его. Умер. Он умер. Он ушел. Он был уже далеко… И никогда не вернется. По моей вине.
— Не жалей о нем, — сказал Рубай, — это враг.
— Он был моим другом. — Я наконец взглянул убийце в глаза.
— Вот видишь! — Гэлисс указала на меня пистолетом, как пальцем. Охранники вздрогнули, на их оцепеневшие лица возвращалось осмысленное выражение. — Он с ними! Ты глупец, если не чувствуешь этого. Ты убрал Кортелью, ничего не прочитав у него!
Рубай смотрел на нее недовольно, однако не прерывал.
— Ты права, — наконец проговорил он, подняв обе руки. — Разумеется. Как всегда, моя наставница и советчица. Но информация не потеряна. Как насчет нашего дорогого Кота? Сейчас мы покопаемся в его голове и узнаем, ошибаешься ты или нет. Тебе ведь нечего скрывать, а, Кошечка?
— Н-нет, — пробормотал я.
— Тогда откройся мне. — Я увидел давно прятавшееся нетерпение.
Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. За минуту немыслимо восстановить разбитые стены внутренней защиты, потому что я был слишком потрясен. Но если я не пущу Рубая, то немедленно и бессмысленно умру, как и Дир. Я заставил себя начать работу, чувствуя, как волокна моих мыслей высвобождаются, разделяются, снимая защиту по кирпичику и приглашая Рубая…
Холодные щупальца вражеского сознания проникли в мою голову. Идя дальше и глубже в каждый поворот и секретную нишу, он, поддавшись на мой демарш, прошел мимо всего, что ему не положено было видеть. Он пробирался в закоулки моего сознания бесцеремонно, как будто меня не существовало или я не был человеком, — подобным образом действовали в институте, так же работали и гидраны. Я вынужден был переносить эту пытку снова, содрогаясь от еще никогда не испытанной ненависти, презирая себя, свою дурацкую смешанную кровь — единственную причину того, что я угодил во весь этот круговорот.
В то же время мне надо было искренне поверить в ту ложь, которая демонстрировалась Рубаю, запутывая его в паутине полуправды, призванной скрыть от него истину. Я вновь и вновь сбивал его, пока проверка не утомила его самого, и он не стал отступать.
Однако радоваться было рано — он внезапно вторгся ко мне в голову с новой силой, ошеломив меня, как ударом кулака. От неожиданности на какую-то долю секунды я утратил контроль. Ложь соскальзывала в мои искусственные построения, и я не был уверен, смогу ли я еще что-то сделать… Он вплотную подошел к закрытой двери в самом потайном уголке моей души и услышал за ней что-то страшное, какие-то крики. Он попытался взломать защиту и не смог. Я не позволил бы ему проникнуть туда даже ради того, чтобы спасти собственную жизнь. Наконец через какое-то время, показавшееся мне вечностью, он отступил. Он отпустил меня в полной уверенности, что получил все, что хотел, и что он по-прежнему самый лучший и сильный телепат. Я стоял на лестнице, намертво вцепившись в перила, когда понял, что все закончилось. Я победил Рубая!
— Он чист. Ни он, ни она не знали правду о Кортелью. — Голос Рубая донесся как из параллельного мира; его рука заботливо убрала прядь волос с моего вспотевшего лба. — Они те, за кого себя выдают. Ты довольна?
— Если доволен ты, — неуверенно сказала Гэлисс, и пистолет дрогнул в ее руке.
Я развернулся и пошел вверх по лестнице, не дожидаясь разрешения, прошел через тихий пустынный магазин и вышел на улицу, и только тогда почувствовал тошноту.
Глава 14
На улице лил дождь. Ритм, который он выстукивал по верху крытого перехода, напоминал о конце света. Сквозь дождь я расслышал шуточки шахтеров, которые, покачиваясь, проходили мимо.
— В чем дело, сынок?
— Не хочешь опохмелиться?
— А я где-то тебя видел…
Я отпрянул от пьяных расспросов и, шатаясь, вышел на улицу. Слякотный дождь промочил меня насквозь, я продрог и постепенно вообще перестал чувствовать свое тело, как не ощущал сознание. Я не отдавал себе отчета, куда иду, пока передо мной не открылась дверь и я не увидел Джули.
— Кот? — Она уставилась на меня так, словно мысленно находилась далеко-далеко, за много световых лет отсюда. — Где ты был? Что…
Я ничего не отвечал. Она посторонилась, приглашая меня войти.
На диване сидел Зибелинг. Я оказался в большой комнате, которая служила домом для Джули. Увидев меня, Зибелинг встал. Кажется, впервые он не вызвал у меня злобы: он должен быть здесь, теперь мы все повязаны.
— Дира больше нет.
— (Он погиб? Погиб?) — эхом отозвалось в их сознании и вернулось ко мне.
— (Я что-то почувствовала…) — Лицо Джули исказилось. — О Господи…
Зибелинг присел, как будто ноги не держали его.
— Откуда ты знаешь? — спросил он еле слышно.
