Игорь Колосов - Идущий
Минуло более двух суток с того момента, как они с Мороном видели мальчика, вошедшего в деревню. Драго чувствовал, как истончается его хладнокровие и выдержка. Конечно, мальчик мог задержаться в деревне не на один день, в этом не было ничего удивительного, наоборот, при сложившихся обстоятельствах для него лучше было никуда не спешить. Драго не беспокоился, что мальчик уйдёт другим путём, монах уже привык к здешнему воздуху и безошибочно улавливал в нём запах болот, мощных, непроходимых, обложивших деревеньку с трёх сторон. Однако его беспокоило другое. Промедление давало шанс гвардейцам, и, кто знает, кому ещё. Воины Правителя вряд ли были такими уж простачками, и даже они могли выйти на это поселение, раз у них появилась фора во времени. Но и это было не всё.
Драго всё отчётливее чувствовал слежку.
Несколько раз внутри что–то тяжело ворочалось. Изредка Драго ускользал от места слежки вглубь леса, предварительно убедившись, что Морон контролирует выход из деревни, но это ничего не дало. Драго не обнаружил ни единого признака потенциального наблюдателя. Он снова подумал о талхах, о лазутчиках Ордена, и теперь это ещё больше не понравилось.
Кроме того, Драго расходовал резерв энергии, не пополняя его. Заснуть по–настоящему он не решался, хотя Морон, дремавший приличную часть светлого времени суток, ночь спал полностью. Он говорил, мальчик вряд ли покинет деревню ночью, ребёнок должен знать о болотах и понимать, что в темноте, сойдя с дороги, легко угодить в трясину. Драго соглашался с Мороном. И всё–таки не мог позволить себе сон, не только для уверенности, что они не пропустят ребёнка, но и для собственной безопасности. Между тем Морон спокойно наверстывал то, что потерял во время ожидания под Лакаслией. Драго же рисковал стать недопустимо ослабшим, когда придёт время действовать.
Кое–что монах попытался дать своему организму на второй день наблюдения, каким–то чутьём осознав, что мальчик, не покинув деревню на рассвете, вряд ли продолжит путь в самое пекло. Тем не менее, жалкие крохи так необходимого полноценного отдыха лишь усугубили самочувствие. Возникла некая особая восприимчивость, в ленивом потоке которой стало сложно не впускать в себя волнение и страх. Будь у Драго уверенность, что мальчик выйдет завтра утром, монах без проблем бы выдержал ещё одни сутки бессонницы. Но подобное ожидание могло продолжиться гораздо дольше, и каждый час играл против монаха.
Нужно прервать бездействие, Драго понимал это. Ещё когда мальчик входил в деревню, Драго пожалел, что они не перехватили ребёнка прежде, чем тот поравнялся с первыми домами. Решив же, что схватят мальчика без единого свидетеля, чтобы позже не дать ни одной зацепки гвардейцам, Драго и Морон позволили ему уйти и погрузились в ожидание. Сейчас Драго осознал, правильнее пойти к цели напролом, не заботясь о том, чтобы не оставить следов. Очень скоро у него всё равно не останется выбора.
Морон не спал, так как время дремать было у Драго, и монаху не пришлось будить своего напарника.
— Тебе не кажется, что мы тут засиделись? — заговорил Драго.
Морон лениво глянул на него.
— Что ты предлагаешь? Войти в деревню и искать мальчишку по домам?
Драго молчал, и Морон добавил:
— Не забудь, они живут уединённо, и если мальчик кому–то помог, благодарны будут все жители. Прежде чем ты поймёшь, в каком он доме, его предупредят, и мальчишка может ускользнуть от нас.
Драго заметил:
— Один из нас пойдёт в деревню, другой останется здесь.
Морон криво усмехнулся.
— Это не надёжно. Лучше дать ему возможность спокойно выйти по дороге. Ещё с дуру полезет через болота, да там и сгинет. Если он великий лекарь, не значит, что в голове что–то есть. Мальчишка ведь.
В этом была своя логика, но Драго решил, что ждать дальше нельзя.
— Придёться рисковать. Я представлюсь его отцом. Вдруг меня направят прямо в нужный дом прежде, чем догадаются спросить об отце самого мальчика.
Морон снова криво усмехнулся.
— Молод ты для его папаши.
— Это уже действовало в других местах. Люди отнюдь не такие наблюдательные, как кажется.
Морон ухмылялся, и Драго повысил голос:
— Представлюсь дядей, раздери меня вепрь. Это тебя устраивает? Ты готов контролировать выход из деревни и дождаться меня, если мальчик ускользнёт этим путём?
Морон перестал улыбаться и некоторое время смотрел на монаха. Он что–то обдумывал.
Затем он кивнул, давая согласие.
2Дини чувствовал, что уже выспался, восстановился достаточно для того, чтобы пуститься дальше в дорогу, но никак не мог вырваться из цепких, тёплых объятий сна, превратившегося в продолжительную дрёму, куда отчасти проникала реальность.
Ещё не вполне осознавая, что уже не спит, мальчик думал о родителях. Их лица в этот день были особенно отчётливыми, реальными. Казалось, нечто напомнило ему о том, что Дини хотел в самом начале дороги. За последними событиями, за постоянным лечением людей Дини давно так ясно и основательно не представлял себе отца и мать. Он шёл к ним, шёл увидеть их, хотя здравомыслие постоянно нашёптывало ему, что они мертвы, и увидеть их невозможно. Однако мальчик помнил слова отца, незначительную, казалось бы, фразу, услышанную ещё в раннем детстве. Именно она явилась основным рычагом, заставившим его выжить после смерти родителей и пуститься в долгий путь.
Никто никогда не умирает. Если сильно захочешь, ты сможешь увидеть нас всегда.
Эти давние слова давали надежду и одновременно рождали тупую, жгучую боль в самом сердце.
Дини ворочался, но не слышал, что происходит вокруг, он был сосредоточен на лицах родителей, таких живых, что хотелось протянуть руку и коснуться кожи. Почему–то он давно не слышал голос отца. Казалось, тот устал после тяжёлого рабочего дня в поле и перестал подсказывать сыну, как поступить в той или иной ситуации.
Ведь вы же умерли, как вас можно увидеть? И почему отец говорил, что никто никогда не умирает? Отец ведь никогда его не обманывал, Дини знал это и свято в это верил.
Мальчика отвлёк какой–то звук. Дини открыл глаза и заметил хозяйку, вошедшую в комнату. Где–то позади неё, у входной двери слышались приглушённые голоса. Пожилая женщина, которую он вчера лечил, как–то странно смотрела на него. У неё были жутко вздуты вены по всему телу, это продолжалось хоть и медленно, но непреклонно, и грозило мучительной смертью. Дини посмотрел на её обнаженные руки и убедился, что помог женщине. Сейчас её лицо выражало противоречивые чувства. Мальчик догадался, что его дар здесь ни при чём. Как и то, что хозяйка избавилась от тяжёлого недуга.
