Алексей Фомичев - Спаситель по найму: Преодоление
Сам мотель был выстроен по простой схеме — одноэтажное здание в виде буквы «П». На внутреннем дворе конюшня и несколько помещений. Там же общие душ и туалет. В каждом номере небольшая жаровня для приготовления пищи и для обогрева.
Дверь в каждый номер отдельная, возле входа коновязь для тех, кто надолго лошадь не оставляет.
В комнатах не сказать, чтобы очень чисто, но объедки на полу не валяются, вино и пиво не разлито, мебель не порушена. Хотя какая мебель? Шкаф, низкие лежаки, тумбочка, пара табуретов. И два-три светильника под свечи. Зато все дешево.
— Размещайся, — хлопнул по шкафу Герман. — И за лошадью лучше приглядывай.
— Не учи отца! Лучше сам надолго не зависай.
— Туда и обратно. И даже к девкам не пойду.
Кир вздохнул.
— Смотря какие девки.
— Ну какие в провинции могут быть девки? Старые, обвислые, страшные. Это тебе не Вогойск.
— Оружие берешь?
— Револьвер и нож.
— Лучше вон кнутом при случае.
— Лучше без случаев. Не хватает в историю влипнуть.
— Это верно.
Герман проверил кошелек, оружие, посмотрел на себя в зеркало (на внутренней стороне шкафа — вот неожиданная роскошь!). Краска с головы вроде не сошла. Еще денек, и загар своим будет, а пока надо потерпеть.
— Ни пуха! — напутствовал Кир. — Соль не забудь.
— Не забуду. К черту!
Еще одна достопримечательность Орты — обилие указателей. На каждом доме, на каждой дороге, перекрестке, повороте по несколько дощечек с названиями улиц и наименованиями заведений. Даже расстояние указано.
Такая предусмотрительность не удивляет, из гостей мало кто знает хорошо город, вот для них и пишут.
* * *К рынку Герман ехал, сперва ориентируясь по указателям, а потом по движению толпы. Улица вывела его к большой площади, что была разбита прямо на берегу озера.
Рынок начинался сразу за дорогой, ряды невысоких палаток и стоек шли вправо и влево. Между ними были широкие проходы, по которым могла свободно проехать повозка.
Дальше за рядами шла открытая площадка, а за ней вновь торговые ряды.
Герман двинул прямо к рядам, но был остановлен невесть откуда взявшимися стражниками.
— Извините, господин жрец, — вежливо произнес старший охранник, — но дальше верхом можно только за плату.
— Да-да, помню, — поспешно сказал Герман. — Сколько за проезд?
— Два понга.
Сумма невелика, но Герман помнил, что жрецы деньгами не сорят. Стоит ли следовать их примеру?
Стражники поняли заминку жреца иначе.
— Вон там есть стойла для гостей, — махнул рукой влево старший охранник. — Всего полпонга, и ваша лошадь будет ждать вас под присмотром.
— Благодарю, добрый человек, — склонил голову Герман и добавил формальную фразу жрецов: — Пусть Хранитель одарит тебя благосклонным взором!
Стойла были оборудованы со знанием дела. Крепкие навесы, загоны, проточная вода и корм. Смотрели за стойлами прилично, так что Герман спокойно оставил лошадь на попечение, а сам поспешил на рынок.
Здесь торговали решительно всем. От продовольствия до фуража, от столярных инструментов до оружия. Ткани, меха, повозки, лампы, специи, металлы. Сотни продавцов и тысячи покупателей. Гвалт и шум, ржание лошадей и крики зазывал.
Отдельно от остальных стояли большие палатки с живым товаром. Там женщины торговали своим телом.
Герман думал, что здесь бордели набиты дешевыми шлюхами с расплывшимися фигурами, обвисшими грудями и испитыми лицами. Но каково же было его удивление, когда он увидел точеные фигурки молодых девушек. Высокие груди, тонкая талия, стройные ноги.
Впрочем, и стоили они прилично. Купить два-три часа такой девочки мог позволить себе только небедный человек. Для тех, у кого в кармане не так много понгов, были палатки с девочками попроще. Но все равно пригожими.
Жрецу не приличествует находиться рядом с гнездом разврата. Герман прошел мимо палаток проституток и внезапно вышел на самый берег озера. И только сейчас увидел главную достопримечательность рынка — торговые ряды на сваях.
Довольно значительная часть рынка стояла на воде. На толстых просмоленных сваях, потемневших не только от смолы, но и от времени. У настила было несколько причалов, здесь стояли лодки: весельные и парусные.
Близость к воде и свежий ветерок, гулявший между рядами, разгонял неприятные запахи от скота, смол и нечистот.
Герман прошел по рядам с мясом, птицей, рыбой, фруктами, овощами, крупами, молочными продуктами. Выбирал то, что можно долго хранить. Деликатесы не брал, они не по карману жрецам.
Завернул к оружейникам. Посмотрел, правда, издалека, на револьверы, ружья, винтовки, ножи, сабли. Впрочем, последние продавались исключительно как сувениры. Время господства холодного оружия на побережье безвозвратно ушло.
Потом его занесло в какой-то закуток, отгороженный от остальных рядов высокими палатками и стеллажами пустой тары. Тут тоже торговали всякой всячиной. Однако зоркий глаз наемника приметил и кое-что еще.
Изредка у прилавка или в руках продавца мелькали предметы непонятного назначения. Герман не сразу разобрал, что это детали и фрагменты аппаратов или устройств. Похоже, тут продавали и покупали древние предметы, вернее — их остатки.
Кому и зачем могли понадобиться разбитые вещи, сложно понять. Но судя по ручейку гостей, интерес к древним вещам был.
А ведь недавний указ запретил подпольную продажу таких предметов. Выходит, тут контрабанда. А где контрабанда, там и полиция. И Служба Надзора!
Герман поспешил покинуть это место, дабы не попасть на глаза возможным шпикам и агентам.
Заплечный мешок был полон, и задерживаться дольше необходимого на рынке Герман не хотел. Он ускорил шаг и вышел к одному из входов рынка. Пошел вдоль улицы к стойлу, продолжая с любопытством смотреть по сторонам. И в какойто момент заметил напряженный взгляд, устремленный на него.
Герман попробовал рассмотреть, кто бы это мог быть, но обладатель взгляда уже исчез в толпе. Ветров нахмурился. Плохой признак — ненужный интерес.
Забрав лошадь из стойла, Герман повел ее в поводу к другой улице, где движение посвободнее. Они миновали узкий переулок и уже сворачивали к дороге, когда под ноги наемнику подкатился какой-то юркий хмырь. Толкнул коня, сам отлетел в сторону и громко завопил:
— Ай, кара небес! Покалечил, гад проклятый! Ноги отдавил! Ай!
Хмырь упал на мостовую, потом вскочил и, прихрамывая, побежал к Ветрову, потрясая кулаками и сыпля проклятиями.
Если бы Герман не был внутреннее готов к какой-то выходке, он, может быть, и отреагировал как обычный человек: остановился и попробовал бы выяснить, в чем дело.
