Журнал «Если» - «Если», 2009 № 04
Никогда. В основном потому, что не представлялось возможности. Но этого я ей не скажу. Вместо этого я констатирую:
— Вы беседовали с моим отцом. Она кивает:
— Он счастлив знать, что вы все еще живы.
Я не уверена, что рада узнать о нем то же самое. Предпочитаю думать о себе, как о человеке без семьи, о женщине без прошлого.
— Честно сказать, — продолжает она, — именно он рекомендовал вас для этой работы. Сначала я обратилась к нему, но он заявил, что слишком стар.
Я подношу к губам салфетку, чтобы спрятать лицо, пока произвожу в уме вычисления. В этом году ему исполняется семьдесят. Совсем не старик.
— Он также утверждает, что только вы способны сделать это. В отличие от него.
Она до сих пор не прикоснулась к еде.
Отец сказал правду. Он никогда не занимался дайвингом: по крайней мере, я ничего о таком не слыхала. Он был капитаном корабля, но в старомодном стиле: не сидел в рубке управления, а отдавал приказания членам команды.
Мне кажется, мы совершали что-то вроде увеселительного круиза, когда я и мать забрели в Комнату. А может, мы путешествовали от одной системы к другой.
Честно говоря, я не помню. И никогда его об этом не спрашивала.
Да его почти никогда не было рядом. После того как мать исчезла в той Комнате, он отдал меня теще с тестем и отправился на поиски того самого, что, если верить Райе, открыла она: возможности спасать людей из Комнаты затерянных душ.
— Странно, что он отказался помочь вам, — удивляюсь я.
Тут прибывает робот-официант, он выбрасывает вперед короткую металлическую руку, которая сметает тарелку во встроенный шкафчик. После этого робот удаляется, а я поднимаю глаза на Райю:
— Отец всегда мечтал найти способ пробраться в Комнату.
— Он утверждает, что проблема не в том, как войти. Как выйти? Она наконец поднимает вилку и принимается ковыряться в уже остывшей еде.
Меня обдает холодом. Неужели отец вещал так уверенно, потому что посылал людей в Комнату за моей матерью? Или постоянно думал о том, что случилось с нами много лет назад?
— И все же вы заявляете, будто знаете, как вырваться оттуда. Появляется еще один робот-официант с вазочкой, наполненной красными и черными ягодами, утонувшими в креме. Рядом дымится чашка с кофе. Мой постоянный заказ. Не следовало бы сегодня брать все это, но что сделано, то сделано.
— Так оно и есть, — подтверждает она.
— Только вы не можете найти кого-то достаточно глупого, чтобы на деле испытать, действительно ли ваш способ сработает.
Она тихо смеется.
— Вот как вы думаете? Что мне нужен подопытный кролик?
Я молча пью кофе. Слегка горчит, как весь кофе на Лонгбоу-стейшн. Почему-то бобы, растущие здесь, лишены привычного вкуса и аромата.
— Способ выхода уже проверен. Войти и выйти теперь не так уж сложно. Мне нужен человек, у которого хватит ума и сообразительности вытащить моего отца.
Что-то в ее интонациях трогает меня. Некий намек на раздражение, немного гнева…
Очевидно, женщину подвели ее люди. Поэтому она и обратилась ко мне.
— Вы уже пытались это сделать, — говорю я. Она кивает.
— Шесть раз. Все живы и здоровы. И никаких остаточных проблем.
— И ни один не смог найти вашего отца?
— О, нет, они его нашли. Просто не сумели вытащить оттуда. Теперь уже заинтригована я.
— Почему?
— Потому что не могут убедить его покинуть Комнату.
Я пробую ягоды и крем. Требуется несколько минут, чтобы обдумать слова Райи. Мне по-прежнему кажется, что меня дурачат, но в чем тут загвоздка? И зачем ей это надо?
— Почему он ушел? — неожиданно спрашиваю я.
Она удивленно моргает. Похоже, такого любопытства она от меня не ожидала.
— Ушел?
— Вы сказали, что он не явился на подписание мирных договоров. Мало того, исчез до конца войны. Почему?
Она хмурится, и я по глазам вижу, что до сих пор подобные вопросы ей в голову не приходили. Она смотрела на своего отца, как… как на потерянную вещь, а не на человека, имеющего все права на самостоятельные поступки. О, у него была своя история. История, в которой она не участвовала, а следовательно, прошлое для нее никакого значения не имеет.
— Никто не знает, — бормочет она наконец.
Кто-нибудь обязательно знает. Кто-то всегда знает. И если этот кто-то уже в могиле, ответ, вполне возможно, кроется в отчетах и архивных документах. Прошло совсем немного времени, так что следы легко отыскать. Это вам не древняя история судов класса «Дигнити»…
Она наконец подцепила меня на крючок, хотя, скорее всего, сама этого не подозревает. Я не хочу возвращаться в Комнату за своей матерью: я едва ее помню, да и переживания весьма смутны. Кроме того, я не желаю возвращаться к прошлому.
Зато я хочу разгадать эту тайну, которую Райя, сама того не подозревая, выложила мне. Хочу знать, почему легендарный человек, выигравший несколько решающих сражений в самой значительной за последнее время войне, исчезает еще до окончания этой войны и оказывается в месте, о котором известно всем. Месте, к которому лучше не приближаться.
Впервые за все эти годы историк, дремлющий во мне, дайвер, дремлющий во мне, почуял вызов. Не такой, как прежние, стоившие мне потери многих друзей.
Совершенно новый вызов, грозящий мне одной.
Где риск, которого мне не хватает, сочетается с загадками истории, которые я так люблю.
Я пытаюсь не выказать внезапно охватившего меня энтузиазма. И спрашиваю нарочито холодным тоном:
— Сколько?
Ее глаза загораются. Она не верит своим ушам. Наверное, она уже потеряла надежду.
Она называет цифру. Поразительно высокую. И все же я говорю:
— Утройте сумму, и я обещаю подумать.
— Если сможете вывести его оттуда, — задыхаясь от волнения, говорит она, — я дам вам в десять раз больше.
Теперь уже не хватает воздуха мне. Это больше, чем я заработала бы за двадцать лет.
Но мне некуда тратить деньги. Не представляю, что можно делать с таким состоянием.
И все же торгуюсь, потому, что и это у меня в крови.
— Все деньги вперед.
— Половину, — возражает она. — Остальное — если доставите сюда отца.
Что ж, справедливо. Половина обеспечит мне отсек на Лонгбоу и покроет все мои расходы до конца жизни. Мне даже не придется прикасаться к остальным деньгам, полученным за последние несколько лет.
— Договорились, — решаю я, — при условии, что оплатите расходы за предварительное расследование и путешествие.
— Расследование?
Она хмурится, словно само это слово ей не нравится.
— Разумеется. Прежде чем я отправлюсь за ним, необходимо понять, кто он.
