Константин Кедров - Поэтический космос
Вселенским образом, гигантской метаметафорой стали законы времени, открытые Хлебниковым. Они воплощены поэтом и в числе, и в слове. Математическая феерия "Ка" переселяет нас в мир вполне реальный, но не видимый обычным зрением. Мы не видим и в принципе не можем видеть волну-частицу, главную реальность микромира. Не видим мы искривление нашего пространства под воздействием гравитации, незрима для человечества четвертая пространственно-временная мера... Здесь ситуация сходная с той, которая возникла перед режиссером фильма "Человек-невидимка". Я думаю, мы не случайно познакомились с ним после моей лекции о Хлебникове. Несколько раз мы обсуждали по телефону, как показать Невидимку, ведь невидимое не видно. И вот режиссер находит решение: невидимка красит лицо, и незримое становится явным.
У В. Хлебникова очень сходный прием. Он делает зримой метавселенную, облекая её в земные одежды, придавая им математическую эфемерность, как бы неосязаемость.
Такова "Ка" - научно-поэтическая феерия. Ктo поймет "Ка", обретет хлебниковское зрение.
Ка - некий двойник человека в повериях древних египтян. Не душа (такого понятия не было в Древнем Египте), а некий вполне телесный, но невидимый, пребывающий в нем и не умирающий после смерти.
Пожалуй, это больше всего похоже на сгусток элементарных частиц, из которых мы все состоим, хотя глазом они не видимы. Ка - это что-то вроде электронной скульптуры тела. Ка вечен. Он "располагается в столетиях, как в качалке". Эту телесную бестелесность Хлебников передает так, что мы буквально видим незримое: "Тусклые волны, поблескивая верхушками, просвечивали сквозь него. Чайка, пролетая сзади серой тени, видна была через его плечи, но теряла в живости окраски и, пролетев, снова возвращала себе яркое, черно-белое перо. Его перерезала купальщица в зеленом, усеянном серебряными пятнами, купальном. Он вздрогнул и снова вернул себе прежние очертания".
Описание Ка невольно напоминает совершенно материальные и в то же время невидимые миру реалии современной физики. Электрон - частица и одновременно волна, фотон - везде и нигде, здесь и не здесь. Ка обретает окраску И очертания всех предметов подобно всепроникающим невидимым волнам-частицам материи. Глаз воспринимает поток фотонов как свет, но не видит фотонов. Все волны-частицы микромира похожи на хлебниковского Ка. Он неуловим, как электрон. "Три ошибки: 1) в городе 2) улице, 3) доме. Но где же? - Я не знаю", - ответил Ка: чистосердечие звучало в его голосе". Это напоминает принцип неопределенности Гейзенберга. (Можно определить, когда пролетела частица сквозь прибор, тогда она будет волной, размазанной по пространству; если же мы попытаемся узнать, где именно находится частица, она окажется точкой, но, увы, неизвестно где находящейся. Нельзя сказать "когда", если известно "где". Нельзя узнать "где", если известно "когда".
Так же неуловим в пространстве-времени Ка.
"Ка ходит из снов в сны, пересекает время и достигает бронзы (бронзы времен)... Не так ли и сознание соединяет Времена вместе, как кресла и стулья гостиной".
Мы видим Ка то юношей в котелке с глазами византийского бога и лицом египтянина, то морской галькой, заглоченной белугой. Путешествие во времени для сегодняшней литературы - дело банальное. Но ни один фантаст не добился такого осязаемого одновременного пребывания в прошлом, будущем и настоящем и ещё где-то. Хлебников так чувствовал.
В другом произведении поэт нашел математический образ для Ка, обозначив его корнем из минус единицы. Человек состоит из того, что он есть, и ещё из того, что не он, это как бы вытесненная его телом из пространства его сущность. Чередование в мировом пространстве-времени гребней и спадов волн есть момент рождения (корень из единицы) и смерти (корень из минус единицы).
Путешествуя с Ка во времени, поэт видит смерть фараона Аменхотепа, когда он умирает с обезьяньим криком: "Манч! манч!" - потому что с этим же криком умирает когда-то бывшая фараоном обезьяна, убитая из ружья в далеком будущем.
Довольно сложное построение. Здесь придется понять, что прошлое, будущее, настоящее, разрозненные для человека, слиты в нечто единое во вселенском времени. Аменхотеп существует и в прошлом, и в будущем, ив настоящем Одновременно.
Впрочем, что здесь будущее и что настоящее? Даже свою биографию Хлебников видел в трех измерениях времени. Нам известно, что главным мигом своей жизни Хлебников считал знакомство с геометрией Лобачевского. Лобачевский начинал свою геометрию с опровержения постулата Евклида о параллельных прямых. До этого постулат Евклида ставил под сомнение поэт-математик Омар Хайям. Возникла плавная траектория линии мировых событий: Омар Хайям - Лобачевский - Хлебников. Хлебников мыслил В этом направлении интуитивно поэтически, когда писал:
"...и Лобачевского кривые украсят города", - или вычерчивал кривые "лучи событий", улавливаемых "чечевицей линз". И все-таки, кроме чисто поэтических субъективных сближений с космологией Эйнштейна, у него была своя четко разработанная теория времени.
Хлебников считал, что в нашем мире пространственно-временная мера "искривляет" траекторию линии мировых событий, и тогда образуется замкнутая орбита. Земля вращается вокруг солнца, и один её оборот в пространстве равен году. Через год все повторяется: зима, весна, лето, осень. А что если цикл одного повтора событий в истории равен 365 годам подобно тому, как один цикл времен года равен 365 дням? Хлебников строит гамму повторов и приходит к выводу: каждому событию соответствует антисобытие - впадина мировой волны.
Поэт сравнивал историю с колебаниями мирового звука в записи на пластинку. Гребни и впадины мировых волн должны чередоваться. Впадины волн должны измеряться отрицательной кривизной. Для этого вводится число Л Гак возник образ арфы времен в "Ка":
"Ка поставил в воздухе слоновый бивень и на верхней черте, точно винтики для струн, прикрепил года: 411, 709, 1237, 1453, 1871; а внизу на нижней доске года: 1491, 1193, 665, 449, 31... Ка заметил, что каждая струна состояла из шести частей по 317 лет каждой, всего 1902 года. При этом, в то время как верхние колышки означали нашествие востока на запад, винтики нижних концов струн значили движение с запада на восток. Вандалы, арабы, татары, турки, немцы были вверху; внизу египтяне, Гатчепсут, греки Одиссеи, скифы, греки Перикла, римляне".
В 1912 году в статье "Учитель и ученик" В. Хлебников говорит на основе своих вычислений о неизбежном падении империи в 1917 году. Можно и это считать случайностью, но все же правильнее будет предположить, что какую-то закономерность пульсации событий во времени поэт все же почувствовал.
