KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Научная Фантастика » Константин Кедров - Поэтический космос

Константин Кедров - Поэтический космос

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Константин Кедров - Поэтический космос". Жанр: Научная Фантастика издательство неизвестно, год неизвестен.
Перейти на страницу:

Конечно, мировая линия может быть лишь в том случае, если речь идет о математической точке, существующей во времени. Что же касается протяженных тел, то их четырехмерные изображения в мире Минковского скорее можно сравнить со змеями или червями. Так, например, всякий человек в мире Минковского сразу представлен всей своей жизнью от момента появления на свет до смерти. То же, что мы видим вокруг себя, есть сечение в данный момент времени странных четырехмерных образований" (3игель Ф.Ю. Неисчерпаемая бесконечность. М., 1984).

Правда, Зигель в отличие от Эйнштейна считает четырехмерность лишь удобной математической абстракцией. Хлебников, как и Эйнштейн, четырехмерность пространства-времени считал реальностью всей вселенной. Его поэзию можно назвать эстетическим обживанием вселенной Эйнштейна.

Теория относительности дает две космологические модели пространства-времени нашей вселенной: замкнутую расширяющуюся (сферу) и открытую вселенную с отрицательной кривизной (гиперсферой). Любое событие в такой вселенной изображается не точкой, а мировой линией, проходящей ПО всей поверхности пространства-времени. С вселенской точки зрения любое точечное событие в нашем мире растягивается, как веер, в четырехмерном континууме. Получается, что роковая пуля Дантеса, столь молниеносно пролетевшая в нашем трехмерном пространстве, в четырехмерном вселенском пространстве-времени продолжает свой путь сейчас и летела там ещё до того, как Дантес нажал на курок. Хотя понятия "до" и "после" вполне реальны в нашем пространстве, они не имеют никакого смысла во вселенском четырехмерном мире.

На сферической поверхности мира линия мировых событий рано или поздно должна сомкнуться, как всякая искривленная линия, и, стало быть, повториться. Это приводит к несколько странному выводу. Выстрел Дантеса, прозвучавший в нашем реальном пространстве в 1837 году, в четырехмерном континууме должен периодически повторяться каждый раз, если замкнется искривленная линия мировых событий. При этом нельзя сказать, который из выстрелов следует считать повтором. Во вселенной Эйнштейна понятия "раньше" и "позже" не имеют никакого реального смысла.

Хлебников смотрел на время таким, космическим взором. Он считал, что "вселенские" повторы одного и того же события имеют отношение и к нашему трехмерному пространству. Во вселенском пространстве-времени "раньше" и "позже" не существует. Там все, что было - будет, и все, что есть - было. А что если спроецировать такое вселенское видение на наш земной мир?

Здесь мы вступаем в область современного поэтического мировидения, которое в 1984 году я обозначил словом метаметафора ("Литературная учеба", 1984" № 1 ), а до этого именовал более развернуто: "метафора космического века", "метафора эпохи Эйнштейна".

Метаметафора - это все то, о чем Хлебников писал уже в первом прозаическом отрывке 24 ноября 1904 года. Зрение и слух поэта - в эн-мерном космосе или хотя бы в четырехмерном пространстве-времени.

У истоков метаметафоры в XIX веке - казанский геометр Н. Лобачевский, следом за ним в 1904 году там же в Казани будущий поэт Велимир Хлебников, а затем в 1908 году немецкий математик Герман Минковский И немного позднее Альберт Эйнштейн.

Напротив Казанского университета стоит бюст Н. Лобачевского. О нем Хлебников писал:

Я помню лик суровый и угрюмый

Запрятан в воротник.

То Лобачевский - ты

- Суровый Числоводск!

Во дни "давно" и весел

Сел в первые ряды кресел

Думы моей,

Чей занавес уже поднят...

Мы уже приподняли "занавес" думы Хлебникова. Пройдем по этому пути дальше.

"Воображаемая геометрия" Н. Лобачевского обрела физические черты в "Специальной теории относительности" А. Эйнштейна ( 1910 г.). Увидеть эту четырехмерную реальность простому человеческому глазу не дано. Об этом справедливо сожалел уже в семидесятых годах нашего века ученик Велимира Хлебникова поэт Семен Кирсанов:

Как?

Разве оптика глазная

Была неточной и неверной,

Туманно зренью объясняя

Наш ясный мир четырехмерный?

Томление по четырехмерному видению слышим в стихотворении Федора Сологуба:

Очарования времен

Расторгнуть все ещё не можем

Наш дух в темницу заключен,

И медленно мы силы множим.

Давно ли темнея Казань

Была приютом вдохновений

И колебал Эвклида грань

Наш Лобачевский, светлый гений!

Завеса вновь приподнята

Орлиным замыслом Эйнштейна,

Но все ещё крепка плита

Четырехмерного бассейна.

Необратимы времена

Еще коснеющему телу,

И нам свобода не дана

К иному их стремить пределу.

Наш темный глаз печально слеп,

И только плоскость нам знакома.

Наш мир широкий - только склеп

В подвале творческого дома.

Но мы предчувствием живем.

Не лгут порывы и усилья,

Настанет срок, - и обретем

Несущие к свободе крылья.

Читая эти строки, трудно не заметить вопиющее несоответствие формы и содержания. Говорится о геометрии Лобачевского, о теории относительности, а форма стиха - традиционный "кирпичный" ряд, все метафоры назывные, старомодные, хотя пишет первоклассный поэт.

Прорыв в четырехмерное пространство-время совершил В. Хлебников. Он пророк и предтеча метаметафоры, которая ещё и сегодня кажется нашей критике неким громоздким чудовищем, выползающим на свет из глубинных недр модернистского "ада".

На самом деле метаметафора есть порождение света даже в буквальном, физическом смысле этого слова.

Сегодня выяснилось, что у Н. Лобачевского был единомышленник профессор Швейкарт, живший в то время в Киеве. Он тоже создал необычную "Астральную геометрию", где, пытаясь проследить за полетом луча, бегущего в мировом пространстве, пришел к сходным выводам.

Сам Лобачевский пытался доказать истинность своей геометрии путем астрономических измерений. Теряя зрение, он подслеповато всматривался в телескоп; но, конечно же, для космических расстояний нужны иные приборы. Кстати, опыт мог разочаровать великого геометра. Сейчас выясняется, что луч света действительно искривляется под воздействием гравитации, но его кривизна положительная, а не отрицательная, как полагали. Мир скорее всего не седловина, а сфера, по которой луч огибает пространство-время. В погоне за этим лучом А. Эйнштейн и увидел свою специальную теорию относительности. Свои формулы он видел воочию как некий световой образ. Если бы наш глаз мог нестись вместе с лучом со скоростью 300 000 км/сек, мы увидели бы чашу Грааля - сияющий световой конус мировых событий. И тут Лобачевский убедился бы в своей космической правоте, здесь все подчиняется его геометрии: световой конус мировых событий, седловина, чаша, гиперсфера. Здесь, во вселенском расколдованном Кощеевом царстве света, мир поистине метаметафоричен.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*