Фредерик Пол - Торговцы Венеры: Операция Венера.Война торговцев космосом
Венеряне так ничего и не подозревали, несмотря на то, что территория посольства буквально кишела ими в рабочие часы. Правда, их никогда не пускали в наши посольские туалеты, и поэтому они не могли знать, что в конце каждого из них имелся потайной ход, ведущий в святая святых Митци Ку, нашего культурного атташе, занимавшейся, однако, делами, имевшими самое отдаленное отношение к вопросам культуры.
Когда, наконец, весь запыхавшись, я спустился к ней, с ловкостью жонглера держа перед собой руку с подносом, на котором стояла бутылка виски и вазочка с колотым льдом, Митци заканчивала заносить в картотеку данные моей недавней посетительницы. Увидев меня, она подняла руку, как бы прося этим жестом не мешать ей, и указала на стул. Я приготовил коктейли и, вполне довольный собой, сел и приготовился ждать, когда Митци закончит свои дела.
У Митци Ку характер твердый, как сталь, или, пожалуй, бронза, что ближе к восточному нежно-смуглому цвету ее кожи. Голос у нее звонкий, чеканный, движения тоже отточенные. Мне нравятся такие женщины. У нее необыкновенно красивого отлива черные волосы ее далеких предков-японцев и хрустально-синие глаза. К тому же она такого же высокого роста, как и я, хотя сложена куда лучше. Если все это собрать вместе, — а мне постоянно хотелось это сделать, когда я видел ее, — то более красивой начальницы шпионской службы не сыскать во всех посольствах вселенной.
Синие глаза угрожающе сузились, но она, вдруг смягчаясь, послушно сказала:
— Ты хорошо поработал, Тенни, спасибо.
— И всего-то? — не унимался я. — А почему бы не сказать: «Тенни, дорогой, ты отлично постарался. По этому случаю нам не грех тряхнуть стариной…»
В синих глазах сверкнули молнии.
— Черт побери, Тенни! Да, нам было хорошо вместе, и тебе и мне, но все это уже позади. Ты уезжаешь, я остаюсь, все ясно, не так ли?
Но я решил не отступать, ибо сам лично не собирался ставить на этом точку.
— До моего отъезда еще целая неделя, — возразил я. И тут она взорвалась.
— Прекрати молоть вздор! — резко оборвала она меня.
Я проклинал себя за то, что довел Митци до гнева. А еще я проклинал Гэя Лопеса, вернее Хезуса Мария Лопеса, который хоть и не был столь пригож собою, как я, и не так хорош (я уверен) в постели, но в одном все же взял перевес надо мной — он оставался, а я уезжал. А Митци, без сомнения, думала уже о завтрашнем дне, а не о дне вчерашнем.
— Ты порядочный зануда, Тенни, — наконец сменила она гнев на милость. Однако морщинки над переносицей не разглаживались. Когда Митци хмурилась, шутить с этим не следовало. Даже если гроза была еще за горами и лишь легкие тучки собирались на горизонте, верным предвестником надвигающейся бури были эти две тонкие вертикальные морщинки над переносицей между словно карандашом нарисованными бровями. Они предупреждали: «Берегись. Идет гроза». Синие глаза становились льдинками — и сверкала молния.
Но могло такого и не случиться, как на сей раз.
— Тенни, — сказала она, успокаиваясь. — У меня есть кое-какие планы в отношении нашей пигалицы. Что если ее внедрить нашим агентом в шпионскую сеть венерян?
— Зачем? — недовольно проворчал я, ибо мне хорошо было известно, что и внедряться было некуда, ибо венеряне не способны создать более или менее приличную разведывательную сеть.
Это им не под силу. Половина из них — это полоумные консервационисты, эмигрировавшие на Венеру по доброй воле и убеждениям. Хотя через полгода большая часть их горько жалела об этом. Многие из них хоть сейчас вернулись бы обратно. А это зависело от меня, ибо я был заместителем начальника консульской службы посольства. Митци же занималась тем, что время от времени отбирала из этого контингента тех, кто мог бы стать ее осведомителем. Хотя по должности она значилась заведующей отделом культурных связей, ее связь с венерянами пока ограничивалась террористическими актами в аэропортах и пожарами на складах. Считалось, что таким образом удастся внушить венерянам мысль, что им не стоит тягаться с планетой с населением в сорок миллиардов, да еще отстоящей от Венеры на расстоянии бог знает скольких световых лет. Все же они скоро будут поставлены на колени, и сами попросятся в сообщество цивилизованных процветающих народов. А пока Митци следила за тем, чтобы они совсем не отбились от рук, а точнее, не сообразили наконец, что за дьявольская западня эта их горячая планета. Шпионаж? Со стороны венерян? Нам он не грозит.
— Что? — выходя из раздумий переспросил я, поняв, что Митци продолжает что-то говорить.
— Они что-то замышляют, Тенни. В прошлую мою командировку в Порт-Кэти в гостиничном номере кто-то рылся в моих вещах.
— Выбрось это из головы, — успокоил я ее уверенным тоном. — Лучше давай подумаем, как мы проведем оставшуюся неделю.
Легкие морщинки вот-вот грозили снова перерезать ее переносицу, но, к счастью, до этого не дошло.
— Ладно, — сказала она. — Выкладывай, что за идеи у тебя в запасе.
— Небольшая прогулка, — с готовностью воскликнул я. — Слетаем на рейсовой ракете в Полярную исправительную колонию. У меня там кое-какие дела — переговоры об обмене заключенными. Ты могла бы составить мне компанию.
— О, Тенни, — прервала она меня. — Хуже ты ничего не мог придумать? Что я там не видела!
Действительно, Полярная колония не входила ни в один туристский путеводитель по Венере, хотя о подобном путеводителе вообще говорить не приходится, когда речь идет об этой чертовой планете.
— Я, знаю, что рейсовая ракета летит прямо сегодня, но у меня дел по горло. Спасибо за приглашение, но я не смогу составить тебе компанию, Тенни. — Она в задумчивости умолкла. — Все же жаль, что ты так и не видел настоящую Венеру.
— Настоящую Венеру? — Теперь пришел мой черед иронизировать. От жары на этой планете плавились даже пломбы в зубах. Жарко было и за городом, где климат удалось немного изменить, но и там тоже было пекло и ядовитые испарения. Узнать «настоящую» Венеру! А какая она? Старая раскаленная печь, в которой уголь уже сгорел, а жар еще не выветрился.
— Я не говорю о пустыне, — поспешила добавить Митци, — Ну, например, Русские горы. Кстати, ты также не видел здешний космодром, это всего лишь час лету отсюда. Я говорю это на тот случай, если мы решим провести вместе весь день.
— Прекрасно! — воскликнул я, хотя мог бы предложить что-нибудь получше. Но я решил пойти на уступки. — Сегодня?
— О, нет, нет, Тенни, что ты! Сегодня День Поминовения. Никаких развлечений, все будет закрыто.
— Когда же, в таком случае? — настаивал я, но она только пожала плечами. Мне не хотелось, чтобы она снова хмурилась, поэтому я не настаивал.
