Айзек Азимов - Стальные пещеры
Вообще не возлагавший больших надежд на своё красноречие, Бейли почти совсем сник под конец. А то, что он пытался взывать к «любопытству» робота, лишь напомнило ему его собственные аргументы, которые он приводил Клусарру четыре часа назад. Тогда-то он отчётливо представлял, какие особенности отличают человека от машины. Любопытство должно быть одной из них. Полуторамесячный котёнок может быть любопытным, но может ли обладать любопытством машина, пусть самая человекообразная?
Р. Дэниел словно повторил эти мысли, сказав:
– Что вы имеете в виду под любопытством?
Бейли постарался придать этому слову больше веса:
– Под любопытством мы подразумеваем желание расширить свои знания.
– Во мне существует такое желание, когда расширение знаний необходимо для выполнения поставленной задачи.
– Правильно, – язвительно сказал Бейли, – когда, например, вы интересуетесь контактными линзами Бентли, чтобы разузнать побольше о странных повадках землян.
– Совершенно верно, – ответил Р. Дэниел без намёка на то, что почувствовал сарказм собеседника. – Однако бесцельное расширение знаний, что, видимо, и означает термин «любопытство», ведёт к снижению эффективности. Мне положено избегать этого.
В этот самый момент с Бейли произошло то, чего он ждал с таким отчаянием: пелена, застилавшая его мысленный взор, начала постепенно оседать, уступая место чёткому изображению.
Он как открыл рот, так и сидел пока говорил Р. Дэниел.
Он раньше не мог вообразить себе картину убийства во всей её полноте. Так в жизни не бывает. Почти не сознавая этого сам, он составлял её, составлял тщательно и кропотливо, но под конец наткнулся на одно-единственное противоречие. Одно противоречие, которое не обойдёшь и от которого не отмахнёшься. Покуда оно существовало, его сознание не могло добраться до разгадки, чтобы подвергнуть её анализу.
И вот теперь его осенило; противоречие исчезло – последняя деталь стала на своё место.
Наступившее просветление придало Бейли новые силы. К тому же он совершенно неожиданно сообразил, в чём слабость Р. Дэниела, слабость любой думающей машины. В голове промелькнула обнадёживающая мысль: эта штуковина должна понимать все дословно.
– Верно ли, – лихорадочно заговорил он, – что проект «Космотаун» завершается сегодня, а вместе с ним прекращается и расследование дела Сартона?
– Таково решение жителей Космотауна, – спокойно согласился Р. Дэниел.
– Но сегодняшний день ещё не кончился. – Бейли взглянул на часы. – Сейчас двадцать два тридцать. В нашем распоряжении ещё есть полтора часа.
Р. Дэниел не отвечал. Казалось, он размышлял над чем-то.
Бейли не давал ему передышки:
– Значит, проект существует до полуночи. Вы – мой партнёр, и расследование продолжается. – В спешке он говорил почти телеграфным текстом. – Будем работать, как прежде. Попытаемся ещё раз. Вашим это не повредит. Наоборот, только поможет. Даю слово. Если, по-вашему, я буду делать что-то не так – остановите меня. Я прошу дать мне всего полтора часа.
– Всё, что вы сказали, правильно, – ответил наконец робот. – День ещё не кончился. Я об этом не подумал, партнёр Илайдж.
«Ага, опять 'партнёр'», – пронеслось у Бейли. Он улыбнулся и сказал:
– Мне кажется, доктор Фастольф упоминал о фильме, сделанном на месте преступления?
– Да, упоминал.
– Могу я получить экземпляр?
– Да, партнёр Илайдж.
– Сейчас! Немедленно!
– Через десять минут, если можно воспользоваться передатчиком управления, – ответил Р. Дэниел.
На это ушло ещё меньше времени. Бейли не сводил глаз с небольшого алюминиевого ящика, который он держал в дрожащих руках. Слабые сигналы, поступавшие из Космотауна, образовали в нём определённую атомную схему.
В этот момент в дверях показался комиссар Джулиус Эндерби.
Он увидел Бейли, и его круглое лицо, до этого встревоженное, стало приобретать грозный вид.
– Слушайте, Лайдж Бейли, вы чертовски долго ужинаете.
– Я ужасно устал, комиссар. Извините, если задержал вас.
– Мне-то что, но… Пойдёмте-ка лучше в мой кабинет.
Бейли бросил быстрый взгляд на Р. Дэниела, но не встретил в его глазах сочувствия. Все трое вышли из кафетерия.
Джулиус Эндерби беспокойно шагал взад и вперёд по кабинету. Бейли, сам едва справлявшийся со своими нервами, наблюдал за ним, время от времени украдкой поглядывая на часы. 22:45.
Комиссар сдвинул очки на лоб и энергично, до красноты потёр глаза. Потом он снова опустил очки на переносицу и моргая уставился на Бейли.
– Лайдж, – спросил он, – когда вы в последний раз были на Уильямсбургской станции?
– Вчера, после того как ушёл из управления. Наверное, около шести вечера, – ответил Бейли.
Комиссар покачал головой.
– Почему вы сразу об этом не сказали?
– Я собирался включить это в свои показания.
– Как вы туда попали?
– По пути на временную квартиру.
Комиссар резко остановился перед Бейли.
– Эта версия не пройдёт, Лайдж. Кому придёт в голову ехать через энергостанцию?
Бейли пожал плечами. Нет смысла объяснять, что их преследовали медиевисты и как они отделались от них. Во всяком случае, не сейчас. Поэтому он сказал:
– Если вы намекаете, что я имел возможность достать там альфа-излучатель, которым прикончили Р. Сэмми, что учтите, что со мной был Р. Дэниел. Он подтвердит, что я ни на минуту там не останавливался и вышел оттуда без альфа-излучателя.
Комиссар медленно опустился на стул. Он не смотрел в сторону Р. Дэниела и, видимо, не намеревался с ним говорить. Он положил перед собой на стол свои белые пухлые руки и стал рассматривать их с выражением крайнего страдания на лице.
– Лайдж, – проговорил он наконец, – я просто не знаю, что и подумать. Вы ведь понимаете, что ваш… ваш партнёр не может обеспечить вам алиби. Его показания не имеют силы.
– Я всё же отрицаю, что брал альфа-излучатель.
Пальцы комиссара судорожно переплелись между собой и снова расходились.
– Лайдж, зачем приходила сюда Джесси?
– Вы уже спрашивали, комиссар. Ответ будет тот же: по наши частным делам.
– У меня есть показания Фрэнсиса Клусарра, Лайдж.
– Какие?
– Он утверждает, что Джезебел Бейли является членом медиевистского общества, ставящего своей целью свержение нынешнего правительства.
– Вы уверены, что это она? В городе много женщин, по фамилии Бейли.
– Но не Джезебел Бейли.
– Он назвал её этим именем?
– Да, он сказал Джезебел. Я слышал это собственными ушами.
– Что с того, что Джесси вступила в это безобидное общество тихопомешанных? Она только посещала собрания, в чём ужасно раскаивается.
