Евгения Мелемина - Последний Инженер
Медные шары, тускло блестя, слипались в цепочки-волокна, по рисунку которых несложно было опознать складывающиеся нити ДНК.
Процесс был запущен, и ему требовалось время.
Шикан наклонился, вытащил из-под кучи пыльного брезента длинноствольный «Змей» и уселся с ним напротив двери, прислонившись спиной к гудящему медному экрану, медленно наливающемуся теплом.
Сосредоточившись и закрыв глаза, Шикан торопливо моделировал в памяти образ и характер Кеннета, стремясь максимально полно обрисовать его душу, чтобы не исчезло главное…
Этажами выше Эвил торопливо подключал Карагу, слегка недоумевая.
– К чему спешка? – недовольно спросил он. – Каждой работе свой срок.
– Делай, – сухо отозвался Джонни, собравший для этого короткого ответа всю свою серьезность. – Не чувствуешь? Нас таскает туда-сюда. Все к черту… нужно остановить…
Эвил пристально посмотрел на него и покачал головой.
– Я не успею тебя реконструировать, ты это понимаешь? Так и будешь хрипеть. Все под твою ответственность.
– Под мою.
– Слей колбу с зарядным устройством.
– А дальше что?
– Ничего. Он будет спать.
Джонни еще раз глянул на тело Караги, уже начавшее наливаться розоватым цветом снова живого организма, и отправился к колбе. На коротком, вытертом до блеска старом пульте он нашел кнопку слива пластика и нажал на нее, задрав голову.
Сначала ничего не происходило, а потом показалась у верхушки колбы белая полоска, быстро расширявшаяся. Потеки пластика туманили стекло. Висящее в неподвижности тело беспокойно зашевелилось. Джонни внимательно наблюдал за ним. Он впервые видел рождение зарядного устройства и отчего-то волновался.
Заметив кнопку рядом с шершавой мембраной динамика, он нажал ее и сказал:
– Ты меня слышишь?
Дюк его слышал. Слышал звук и легко интерпретировал слова, но их значение искажалось. В простой фразе ему послышалась угроза. Рассудок, надолго лишенный ощущений, потерявший все ориентиры реальности – звук, тяжесть, зрение, выбрасывал на поверхность реакции умирающего животного. Дюк видел малиновую тьму и ощущал густой прилив бешенства. Где-то внутри него созревал и приучался думать новый образчик рассудка: формировалось сознание зарядного устройства, лишенного любых ощущений, но вынужденного мыслить и действовать.
Пластик стекал по затылку и плечам. Появилась тяжесть живого тела, с ней вместе – сложная боль, не похожая на боль в обычном, человеческом ее проявлении.
Раздражающее ощущение перезаряженности, избыточности.
Раскрыв глаза, Дюк увидел с другой стороны стекла удивленные беззлобные глаза Джона и обеими ладонями ударил в центр преграды. Стекло распалось на длинные треугольные куски. Разлетелось с глухим треском.
Остатки пластика выплеснулись на пол.
Джон стоял молча, держа руку на пульте. На предплечье появились длинные мокрые порезы. Такой же порез горел за ухом. Осколок впился в плечо.
– Эвил, – ломким печальным голосом позвал Джон, – он не спит…
Дюк выпрямился. Он твердо стоял на полу, низко опустив руки. Голое тело в красных жирных пятнах остывающего пластика смотрелось, как восставшее из могилы.
– Эвил! – в панике завопил Джон.
Лицо Дюка исказилось.
Шагнув вперед, словно падая, он ухватил Джона за руку, и под черепом Джона вспыхнуло белое пламя, разошедшееся кровавыми пузырями.
Неловко согнувшись, он рухнул на пол и остался лежать. Его свернуло в комок, мышцы вибрировали, и больно было так, что Джон даже не смог закричать.
Эвил распахнул дверь и с холодной улыбкой уставился на Дюка.
– Так, – сказал он спокойно, будто проверял чей-то конспект и нашел ошибку. – Значит, с людьми процесс должен идти как-то иначе… Хорошо. Буду знать.
И поднял руку с маленьким пистолетом.
Прицелиться и выстрелить ему не дал Карага. Сунувшись следом, одной рукой придерживая расстегнутые камуфляжные штаны, другой он ударил по дулу пистолета, легонько, но Эвил не удержал оружие, и пистолет отлетел в угол.
– Что у нас тут, – щурясь, будто со сна, проговорил Карага, поглядел сначала на Дюка, замершего в чудовищном напряжении, потом на дрожащего Доу, пытающегося раздышаться.
По Доу он скользнул взглядом мельком и снова принялся рассматривать Дюка.
– Так, – тоже сказал он, но другим тоном. – Минутку.
Застегнув и поддернув штаны, подвинул закусившего губу Эвила к стене.
– Посмотри на меня, – сказал он Дюку, медленно раскидывая руки в стороны, – я безопасен. Видишь? У меня нет оружия. Я хочу подойти ближе. Позволишь?
– Крэйт, – быстро сказал Эвил. – Что-то пошло не так. Я думал, создание зарядок из людей и бездомных – одинаковый процесс, но… Его нужно убрать.
– Пошел в задницу, – ответил Карага, не отводя глаз от Дюка. – Это мое зарядное устройство, я им теперь распоряжаюсь. Хочешь что-нибудь убрать – подмети, вон сколько хлама валяется…
Эвил хмуро пожал плечами.
– Успокойся, капитан, – заговорил Карага, осторожно продвигаясь вперед, – напрягаться будешь, когда я тебе скажу. Я скажу: «Разряд», – и тогда будешь напрягаться, а сейчас успокойся, а то сожжешь себя подчистую… Успокойся, ничего страшного не произошло.
Он говорил, но знал, что говорит чушь: все это было страшно. Нельзя делать зарядные устройства из людей, это запрет, не подлежащий обсуждению. Привыкшие к лишениям бездомные легко переносили изменения, люди смириться не могли и в половине случаев сжигали сами себя, во второй – сходили с ума.
Дюк находился где-то посередине между этими состояниями.
Эвил, экспериментатор хренов…
– Давай успокоимся вместе, – предложил Карага, – я тоже злюсь, но, черт, глупо злиться, когда на тебе даже штанов нет. Расслабься, оденемся и поговорим…
Он сократил расстояние настолько, что мог коснуться Дюка рукой. Тот стоял молча, глядя на Карагу из-под мокрых ресниц.
– Голова прояснится, скоро заговоришь, – пообещал Карага, – тогда и разберемся… только сбрось напряжение, горишь, капитан, горишь…
Плечи и спина Дюка дымились.
– Бесполезно, – сказал Эвил.
Дюк вдруг наклонился и, моментально обогнув Карагу, кинулся прямо на Эвила. Тот рванулся было в сторону, но не успел: Дюк обхватил его шею пальцами, вытянул руку, под кожей которой прокатилась волна мышц, и легко оторвал Эвила от пола.
В этот момент наконец-то смог развернуться Джонни, дотянулся до пистолета и подтолкнул его к Караге. Пистолет прокатился по полу, и Карага подхватил его.
Пуля пробила стену над головой Дюка, посыпалась штукатурка, потолок словно просел вниз. Заколыхались остатки колбы, эхо завибрировало по углам.
Дюк отпустил Эвила и обернулся. Карага навалился на него, подминая под себя, и выкрикнул:
