Андрей Годар - Под тенью феникса
Ерш кивнул и заговорил:«Значит, свернули мы от трассы, едем по грунтовке, она там не совсем запущенная. Через два километра посёлок, людей ни души. Мы высаживаемся на разведку –подчищено, окна побиты, двери повыломаны… Ну видно, кто-то прошёлся здесь задолго до нас, и прошёлся плотно. Причём не то, что технику и уголь забрали, а вообще почти всё: в домах все шкафы, все сундуки раскрыты, тряпьё кругом валяется: ну натурально, полноценный обыск устраивали. Только домов там было, наверное, штук под восемьдесят-сто… обычно, когда рядом дорога, то дома подчищают постепенно, и это заметно. И остаётся много мелких предметов вроде вилок-ложек, инструмента, лопат всяких – ну, того, что шакалью обычно без надобности. А тут вообще ничего такого не осталось, только совсем рухлядь и мусор.
Ходим мы, значит, смотрим на это всё, и уже где дома заканчиваются, натыкаемся на гору трупов.
Даже не гора, а вал такой невысокий и длинный – видно было, как люди стояли такой толпой вдоль поля, а потом их постреляли. Там на костях уже ничего не осталось, только лохмотья от одежды, много месяцев пролежали. Ну я даже не знаю, на что это похоже, просто как… будто нашествие какое средневековое, когда не оставляли никого в живых и вывозили всё, что можно вывезти.
Никогда такого раньше не видел.
Ну чего делать, залезли обратно в автобус, поехали дальше. Проехали, кажется, километра четыре
– на карте точно отмечено – видим ещё один поселок. Дымок из труб поднимается, козы-коровы на привязи пасутся: жилой, в общем. По инструкции, останавливаемся перед въездом, включаем мегафон и зачитываем приветствие… Да, по полной форме №1, со всеми предупреждениями.
Вычитав текст, начинаем сначала, помалу продвигаясь вперёд. Поравнялись с первым домом, по нам саданули картечью два раза, с одной точки из чердачного окна. Даём предупредительную очередь в воздух, зачитываем приветствие по форме №3. Отъехали немного назад, на открытое место, затребовали переговорщика.. Стояли около двадцати минут, пока не вышел мужичок с белой тряпкой. Подходит, объясняем ещё раз, что у нас предложение о дружбе и сотрудничестве и нужно переговорить с главным, если такой имеется. Если нет, то нужно общее собрание… ну и так далее, как обычно. Тот говорит, что главный есть, только он сегодня вроде как не в духе с утра был. Ну а нам что же – не ждать ведь, в самом деле. Требуем ещё одного проводника и долго пытаемся объяснить, зачем он нам нужен. Говорить о том, что одного заложника нам недостаточно, естественно, не вариант.
Выторговываем ещё одного мужика, берём в автобус, едем через весь посёлок к дому их большака.
А обстановочка вокруг та ещё: машины понатыканы в каждом дворе, в каждом заезде. Некоторые полуразобраны, некоторые завалены хламом. Попадались и достаточно ухоженные. Но их было много, гораздо больше, чем бывает обычно в таких местах. Тем более, если учесть удалённость от трассы и ситуацию по соседству. Ещё было очень много всяких хозяйственных вещей вроде тачек, автопокрышек, генераторов каких-то… Ну такой чепухи, которая обычно хранится в сараях или гаражах, а тут под открытым небом везде, почти в каждом дворе понаставлено.
На улице – много вооруженных мужиков, но не организованно, а порознь, каждый у своего дома, некоторые на дороге. Вооружены все больше двуствольными ружьями, всего несколько раз что-то похожее на АК заметил, но это легко могло быть и Сайгой или чем-то подобным. Женщин, детей, стариков видно не было. В целом, обычный люд, обычно себя ведёт, только это хламье вокруг выглядело странным.
Подъехали к дому – обычный дом, безо всякой охраны на первый взгляд. Местный, что был с нами, предупреждает, чтобы держались чуть сзади и в стороне, а то может и выстрелить сгоряча. Делаем, как он говорит. Мужик стучит – нет ответа. Кричит:«Свои, открывай!». За дверью долгое время тихо, потом шорох, мычание, щёлканье. Появляется нечёсаный бородатый парень с автоматом.
Оружие держит не наперевес, просто в руке. Но, видя нас, поднимает ствол. Проводник начинает ему быстро объяснять, что:«Эти люди только хотят поговорить, они предлагают мир, предлагают нам помогать». Он слушает, долго смотрит на нас своими стеклянными глазами, потом опускает автомат и говорит:«Лютый». Не сразу понимаю, что он представился, делаю шаг вперёд, называю себя. Стоим молча ещё какое-то время, Лютый то ли изучает нас, то ли думает, что дальше делать, то ли вообще залип нафиг. Ну, я тоже смотрю на него, замечаю капли крови на рубашке спереди, нездоровый цвет лица. Потом он оживает, говорит:«Идём», и шагает в дом, мы за ним, группой из пяти человек. Проводники хотели остаться снаружи, но мы их выталкиваем вперёд, они не особенно сопротивляются.
Внутри дома не очень чисто, но предметов совсем немного, ничего похожего на россыпи, которые мы видели по всему поселку. Проходим в большую комнату с печью, там сразу бросаются в глаза пассатижи на столе, капли крови вокруг, и стена, сплошь увешанная детскими мягкими игрушками.
Внизу у стены – всякие детские машинки, их поменьше. Лютый обернулся, увидел наших проводников и начал, заметно заводясь, спрашивать чего они сюда припёрлись, мы их выгородили.
Сказали, ничего такого сверхсекретного говорить не будем, наоборот стремимся к дружбе и взаимопониманию во всем.
Потом пошёл обычный разговор – представил нас, рассказал кто такие и к чему идём, расслабил этого Лютого, насколько мог, трёпом, дал почитать союзный устав. Он попросил зачитать вслух: видимо, сам читать не умел. Пока слушал, кривился, на середине текста прервал, спросил, есть ли у кого водка. У нас, естественно не было. Потом кто-то обратил внимание на то, что Лютый пару раз поглаживал щеку, предложил ему обезболивающего, чтобы зуб успокоить. Тот сразу наотрез отказался, но вскоре передумал – сам вытряхнул таблетку из банки и выпил. Ну, мы ему эту банку тут же и подарили в знак добрых намерений. Он сразу повеселел, раздобрел, много благодарил.
Оказывается, пассатижами он сам себе зуб вырвал, ибо болело страшно. Когда спросили, почему других непопросил помочь – только махнул рукой, сказал: «Самому надёжнее».
Дочитали устав, Лютый пообещал подумать. Я вижу, что у него настроение улучшилось, начинаю издалека вопросы задавать – а как дела в регионе, что происходит, может, о соседях чего слышали.
А он прямо так сходу и заявляет, что два соседних посёлка они же и вырезали недавно. Мол, были старые контры уже много лет как, кто-то когда-то сказал что у него корову украли… Или что-то подобное, точно и сам Лютый не знал, зато все знали, что соседи – враги. И вот, говорит он, настало время поквитаться за всё, показать, кто здесь сила.«И к тому же,– добавил,– они делиться не хотели. Вырастили намного больше нас и отказались помочь».
