Евгения Шалимова - Армский клон
Гостиница, где временно остановились девушки, была размещена в доме, который славился привидениями и всякой нечистой силой. Местные жители объясняли это тем, что в Войну тут располагался следственный отдел фашистов. Здесь пытали партизан и тех, кто помогал им. Чёрные, забрызганные кровью стены давно были оклеены весёленькими обоями, но в помещении творились совершенно невообразимые вещи.
Олимпия оказалась более спокойной, трезвой, если не сказать — толстокожей. А вот с Дашей без конца случались разные неприятности. Вчера Она, зашивая дырочку в кармане куртки, вдруг внезапно уснула — или потеряла сознание, неизвестно, а когда очнулась, обнвружила, что сидит на иголке, каким-то чудом не успевшей воткнуться в тело…
Сегодня день прошёл вполне спокойно, только разных дел было так много, что Даша буквально свалилась в постель поздно вечером. Среди ночи Она почувствовала какой-то дискомфорт, словно Некто большой и Сильный заставлял её принять мерзкое решение.
Она очнулась от того, что ногой под одеялом наткнулась на что-то большое, холодное и острое. Уголком сознания удивилась, но проснуться не могла. Когда прошло довольно много времени и Даша очнулась, оказалось, что она спала на ножницах…
Утром, после небольшого "совещания", Олимпия и Даша отправились к директору гостиницы с твёрдым намереньем разузнать всё о доме, в котором пришлось жить…В результате Они решили немедленно переехать и отправились в ближайший микрорайон искать съёмную квартиру. Им повезло, и вскоре обе девушки устраивались на седьмом этаже десятиэтажки, расположенной поблизости от той самой "лягушки", где жили семьи, переселившиеся сюда из бараков…Дом был новый, зелёного цвета, тоже десятиэтажный, о двух подъездах, только очень грязный, запущенный, немытый, с исковерканными дверями и чёрными окнами, точно построен был в прошлом веке…Зато веселья тут было — хоть отбавляй, и народ постоянно вился на улице — в любую погоду шутки, смех, а порой и мат нескончаемо неслись со всех сторон, создавая впечатление, будто здешняя публика нигде не работает, а только предаётся развлечениям. Всё это слегка напоминало общежитие, и Даша с Олимпией неожиданно для себя обрадовались такому соседству, более того, тут же установили приятельские отношения с местными жителями.
Глава 4.
Константин с ума сходил от неразделённой любви. Точней, Он так думал, хотя тёплые отношения с самым дорогим на Земле Человеком всегда радовали его, утешали, помогали не приставить к виску дуло пистолета, как уже несколько раз Он пытался сделать, вернее, делал, но почему-то не доводил до конца…Несчастному Влюблённому было ясно, никогда — ни за что! — самая желанная Женщина на свете не станет физически близкой с ним. Да Он уже давно не мечтал об этом. В конце концов, тысячи Мужчин любили одну, а близки были с другой, это давно всем известно. Что делать, так устроена Жизнь…Но быть постоянно рядом, видеть. свою Возлюбленную каждую минуту, прикоснуться хотя бы изредка к руке, сидеть рядом в театре, вдыхая запах любимого Существа — что может быть лучше в этом мире? Константин снова и снова начинал строить планы того, как добиться приезда Любимой Женщины в этот Богом забытом уголок матушки Земли…
Даше казалось, она спит. Просто не может быть в нормальной человеческой жизни таких ужасов, о которых она теперь слушала, что называется, в трезвом уме и свежей памяти…
— Я украинка… Так получилось, судьба забросила сюда, на Урал, — средних лет красивая, изящная женщина чем-то неуловимо напоминала на смерть обиженного ребёнка. — Мы жили в бараке, сначала нам обещали дать жильё через месяц, потом через год, а после — вообще забыли о существовании маленькой семьи, где молодой муж пропадал на работе, а жена вела хозяйство, растила крохотную дочку и по вечерам, очень поздно, когда все уснут, мыла подъезды в соседних домах, чтобы хоть как-то поддержать семейный бюджет…А потом муж разбился. Он был лётчиком — испытателем…И тогда уже никто больше не вспоминал, что у него остались дочурка и жена…
— И как вы очутились здесь, в этой Богом забытой глубинке? — Даша не смела глаза поднять на Рассказчицу, точно сама была виновата в страшных обстоятельствах чужой жизни.
— Судьба, видно, пожалела нас. Помните крушение самолёта? Прямо на нас рухнул, на бараки полуразрушенные. Правда, никто не пострадал, все были далеко от дома — разгар рабочего дня…Вот нам и дали…коммуналку… Я в трёхкомнатной квартире живу теперь, с двумя семьями в соседях…
— Как?! Ведь по Закону давным-давно запретили селить людей в коммуналки!
— А кто их, Законы эти, у нас в России соблюдает? — горестно махнув рукой, Мученица повернулась, чтоб уйти.
— Постойте! Я все равно помогу Вам! — Даша чуть не кричала, сердце, казалось, сейчас разорвётся от невыносимой боли. — Скажите, сколько лет Вашей дочке.
— Её давно уже нет на свете. Бог прибрал, пожалел нас обеих. В бараке со всех углов дуло, вода в ведре замерзала, иней под потолком стоял всю зиму, как ни топи…Ребёнку не под силу выжить в таких условиях…
— Так что же Вы не требовали жилья?!
— Ещё как требовала! Да что толку. Сами знаете, где живём. Никому нет дела до народа, когда его так много…Подумаешь, миллион умрёт. Одним больше, одним меньше…Ещё сто тридцать девять останется…
— Миллионов?
— Ну да.
— Послушайте, надо выстроить продуманную линию поведения — пусть хотя бы сейчас Вам дадут отдельную квартиру! — Даша готова была расплакаться от ощущения беспомощности, безысходности. — Пойдёмте ко мне, здесь ветер сильный, выпьем чаю и сочиним гениальный план!
— Хорошо. Спасибо Вам. Откуда берутся такие сердобольные?
— Всё оттуда же, из России! — с радостью заключила недавняя выпускница Подземного института, где её пять лет учили не сдаваться ни при каких обстоятельствах.
— "Носики-курносики хотят" — как выяснилось, этот "изумительный" монолог уборщицы из элитного клуба звучал ещё в 2006 году, когда Валентина Толкунова была жива. То-то она, бедная, так быстро скончалась Но сейчас! Извините, этот "Серебряный дождь" проститутки Ксении Чак, который быстренько рванул на место "Эха Москвы"…нет, не могу я спокойно говорить об этих подонках…. — Даша чуть не плакала.
Натали решила вести дневник. Случившееся так напугало и поразило её, что советоваться с кем-либо Она просто не решалась, а говорить об этом хотелось. И вот уже Друг-компьютер выслушивает откровения самой таинственной Студентки-выпускницы Подземного института знаменитого города Арм.
— Знаешь, Дневник, перед пансионатом, в котором я остановилась, стоит памятник Горькому. Это огромная фигура писателя, сделанная, видимо, из гранита и покрытая золотистой краской Он такой высокий, что, когда я подошла, намереваясь сесть на скамеечку рядом и положить книги на стол, выяснилось, что моя голова оказалась чуть выше его пояса. Ну, и нормально, подумала я, так и должно быть, Горький точно издалека, из своего давно прошедшего века, надзирает за нашей жизнью и предостерегает неразумных от ошибок…
