KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Научная Фантастика » Федор Ильин - Долина новой жизни (с илл.)

Федор Ильин - Долина новой жизни (с илл.)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Федор Ильин, "Долина новой жизни (с илл.)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Левенберг опять уткнулся в бумагу.

— Пишу донесение, простите, некогда.

Я увидел одного из докторов, который забежал в палатку, что-то захватил с собой и намеревался уходить. Я спросил разрешения последовать за ним, чтобы посмотреть больных.

Он отвечал:

— Я иду к заболевшему доктору; бедняга в тяжелом положении, сейчас привезли с фронта.

На складной кровати лежал бледный человек с закрытыми глазами; руки его безжизненно свесились на пол, и тяжелое, клокочущее дыхание было очень частым. Из полуоткрытого рта выдавались белые большие зубы. Куртка и рубашка были расстегнуты, и на груди виднелись багровые пятна подкожных кровоизлияний. Доктор опустился рядом с ним на колени и пощупал пульс.

— Сердце едва работает, — сказал он.

Я заметил номер умирающего — разряд 175-й, — и вдруг мне показалось, что я знаю это лицо. Я всмотрелся. Конечно, это был доктор, которого я видел в госпитале, когда впервые проснулся в Долине Новой Жизни. В мозгу у меня сейчас же встали его слова: «Я буду еще долго жить».

Умирающий издал хриплый стон; руки и ноги его судорожно дернулись, и пенистая кровь выступила изо рта и ноздрей.

Доктор встал, и голова его печально опустилась.

— Все кончено, — проговорил он.

Я думал: «Несчастный, ты, наверное, так же хотел прожить долгую и интересную жизнь, как Кю; так же, как он, ты, может быть, надеялся, что с помощью науки проживешь две-три жизни, а вышло, что ты погибаешь со всем твоим разрядом — 175-м».

Доктор Левенберг, вошедший в это время, снял с головы шлем в знак почтения к умершему.

— Это ужасно, — сказал он. — Причина заболевания кроется в конституции этого разряда; надо полагать, при самом развитии эмбрионов была допущена какая-то ошибка.

Меня как будто что-то стукнуло по голове. Я подумал о том, что переживает Петровский, папаша, как его звали, этих несчастных детей, погибающих вследствие врожденной слабости.

Левенберг задумчиво продолжал:

— Ломкость и слабость сосудов. Сердце не справляется с усиленной, непривычной работой. Организм не имеет запасных сил. В чем именно ошибка мы не можем сказать.

Я не выдержал больше и взволнованно перебил:

— Тогда нужно прекратить этот дьявольский марш, уносящий людей в могилу. Нельзя задавать чрезмерных задач слабосильным людям. Посмотрите на дорогу, там идут отряды: они измучены, усталы, но их держат под внушением, под гипнозом, и они не отдают себе отчета в своем изнеможении; они будут идти, покуда не умрут.

— Успокойтесь, — тихо сказал Левенберг, — все сделано. Куинслей получил уже мою радиотелеграмму. Я просил приостановить маневры и прекратить внушение.

Автомобили привозили все новых заболевших. Мертвых складывали в отдельную палату. Врачи и санитары изнемогали от работы, у них не было ни минуты передышки. У всех был унылый и подавленный вид. Случилось то, чего никто не ожидал.

Вдоль дороги лежали солдаты. Оружие было снято, амуниция сброшена на землю, глаза более не горели огнем, чувствовалась общая усталость, интерес к происходящему пропал.

К счастью, небо заволакивалось тучами. Скоро солнце закрылось ими. Холодный ветер подул с гор. Крупные капли дождя застучали по земле.

Когда я пошел попрощаться с Левенбергом перед тем как отправиться к себе домой, в Детскую колонию, я нашел его стоящим посреди пустой палатки. Задумчивость его была так велика, что он не видел меня или не узнал. Он бормотал про себя:

— Я понимаю теперь, старый профессор физиологии был прав; не напрасно он выбрал себе сердце иностранца: он что-то знал. Ужасно, ужасно…

Вечером разыгралась страшная гроза. Я, Кю и Петровский сидели на знакомой уже читателю веранде. Струи дождя непрерывно стучали по крыше и лились потоками по виноградным листьям, пригибая их вниз. Небо озарялось почти беспрерывными молниями, одновременно вспыхивающими по всему горизонту. Угрюмые и мрачные, сидели мы молча. Меня грызла мысль о моих новых почках. У меня почки, выращенные из зародыша. Каковы эти почки? Я не верил в них больше. Казалось, я ношу в себе начало разложения и болезни. Уверенность, что я сделался здоровым человеком, пропала. Разве может Анжелика соединить свою жизнь с моей? Нет, тысячу раз нет.

Кю вскочил со стула и зашагал мимо меня взад и вперед.

— Если бы я принадлежал к этому злополучному 175-му разряду, или к 170-му, к 178-му, — говорил он, как бы размышляя вслух, — может быть, я теперь уже не существовал бы на свете; но какая гарантия, что мой разряд лучше? Дурная наследственность влияла на здоровье отдельных лиц. Лабораторная ошибка у нас может погубить десятки и сотни тысяч. Это невыносимо.

Петровский сидел, опустивши голову, погруженный в глубокое раздумье.

Кю продолжал:

— Следовательно, мы, выращенные в инкубаториях, не такие люди, как все. Я готов рисковать, получить какую угодно заразную болезнь, я готов умереть от всякой случайности, но я не могу примириться с мыслью, что я ношу в себе врожденный порок, обрекающий меня на преждевременную гибель. Это нестерпимо.

Дальнейших слов его я не мог расслышать: раскат грома потряс здание, дождь полил как из ведра.

Во время паузы между отдельными ударами до меня донеслись слова Петровского:

— Ошибок быть не могло, лаборатория Куинслея давала нам точные указания. Мы точно следовали его предписанию. Эксперименты показали, что мы стоим на верном пути.

— Эксперименты, эксперименты! — подхватил Кю. — Я не желаю быть экспериментальным животным.

Эти слова удивили меня больше всего. Как быстро этот человек от обычной своей гордости перешел к отчаянию, к возмущению! Неужели паническое настроение овладело и всеми остальными?

Петровский бормотал:

— Наука может ошибаться, но в данном случае было сделано все, что в пределах человеческого разума.

— Вы были энтузиастом свободного развития вне организма! — воскликнул Кю, останавливаясь перед Петровским.

— А вы? — тихо спросил тот, поднимая глаза на Кю.

— Я? Я был только ваш ученик, и ничего больше, — отвечал тот и опять забегал из стороны в сторону.

Петровский горько улыбнулся и подергал себя за бороду.

— Мы начинаем сваливать вину друг на друга.

Мне стало жаль этого доброго, казалось, слабовольного человека. Я вмешался.

— Как вам не стыдно, Кю, — сказал я. — Вы предаетесь отчаянию; в сущности, пока неизвестно, что случилось. Разве люди не гибнут тысячами на войне и от разных заболеваний? Вы жили здесь без всяких потрясений и несчастий. Вам казалось, что вы бессмертны. Теперь, когда стряслась беда, вы должны сохранять спокойствие; по крайней мере, мы, люди старой жизни, научились владеть собой.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*