Дмитрий Хабибуллин - Тот День
Георгий предвидел подобную реакцию их новой знакомой. Но того, что произошло дальше, он никак не мог ожидать.
— Стоять дрянь! Мы тебя нашли, мы и вправе распоряжаться твоей никчемной жизнью. — вдруг крикнула Смолова, направив оба дула в след уходящей девушки.
Ева замерла, и медленно обернувшись, озадачено уставилась на женщину с ружьем.
— Вчера погибла вся моя семья! У меня на глазах погибла! А ты, дрянь, жива! — пунцом налилась Ира.
— И что же, выстрелишь? — тихо спросила Бодрова, и, соскользнув мокрыми от слез глазами на Георгия, добавила: — И моя смерть, конечно же, будет угодна этому вашему Голосу? Ведь так, батюшка?
Соколов колебался. Он не знал, что ответить девушке. С одной стороны, он все еще верил, что мог ей помочь. С другой — она вознамерилась предать своих же спасителей.
Святой отец взглянул на Влада. Тот на него. И, не сговариваясь, оба мужчины взяли девушку на прицел.
— В твоих же интересах остаться с нами. — сухо произнес Сычев.
— Ты больна, но тебя еще можно спасти. — не сводя Еву с мушки, снисходительно начал священник, но девушка его перебила.
— Да вы послушайте себя! — взвизгнула Бодрова. — Послушайте, что вы несете! Ирина, Владик, неужели вы не понимаете, что это массовый психоз? Эта сволочь бородатая попросту вас использует. Пользуется вашими страхами! Он культивирует свое безумие! — дрожа, будто бы от холода, взмолилась молодая женщина.
— Отец, позвольте мне отправить эту сучку, в самые глубокие бездны преисподни отправить! — стеклянными от гнева глазами посмотрела Смолова на священника.
— Не стрелять! Бросить оружие! — раздался за спинами людей усиленный громкоговорителем голос.
И, повернувшись на звук, Георгий увидел причалившее к берегу судно. Светло-голубой катер, словно испуганный дикобраз, напыжился на священника и его свиту десятком разнокалиберных ружей и винтовок. Прежде священник не раз переплывал на этом суденышке Волгу. Махнуть через реку стоило недорого, и в отличие от утомительной объездной, переправа заметно сокращала время в пути — на том берегу реки уже начинались окраины московского района Твери. Да и сама прогулка по водным гладям всегда приятно бодрила святого отца. Однако, находясь под прицелом десятка смертоносных дул, Соколов впервые не был рад старому речному другу.
— Кому сказал, бросить. — прорычал другой детина с палубы.
Положение было опасное, но Георгий все же не выпустил ружья. Не выпустили ружей и его спутники. Владислав схватил вырывающуюся девчонку. Смолова воинственно навела двустволку на палубу судна.
— Нам нужно на тот берег. — осматривая толпящихся на борту катера людей, одетых в странные спецодежды, размеренно произнес священник, отыскивая взглядом главаря.
Набрав обороты “Скорый” мчал Сухарева и его команду прямо к берегу, на котором, в десяти метрах от холодной Волги в каком-то замешательстве стояло четверо людей. Сергей не верил своим глазам:
— Четыре человека! И сами идут в руки! Вот это да! — ликовал мужчина. — Может на том берегу уцелевших несметное количество? Может мы были в каком-то эпицентре?
Однако, когда капитан сбавил обороты катера, дабы на радостях не влететь винтом на мель, у Сухарева кольнуло в сердце. Что-то неприятное происходило между четырьмя незнакомцами на берегу. Судно теперь было всего в каких-то двадцати метрах от маленькой компании, и все было видно прекрасно.
Сперва Сергей увидел, как женщина в длинном теплом пальто навела свое оружие на другую, светловолосую девушку в осеннем полушубке. Еще через минуту, когда “Скорый” уже почти причалил, на ту самую белокурую смотрели уже все три ствола.
— Не стрелять! Бросить оружие! — от испуга закричал Сухарев в громкоговоритель, отчего тот противно зафонил.
Отбросив неисправное устройство, Сергей до хруста в пальцах сжал свою винтовку, взяв на мушку незнакомцев.
— Кому сказал бросить. — поддержал Сергея низким басом широкоплечий мужчина, справа от него — тот самый опер в отставке из Никифоровского.
Люди обернулись, сняли с прицела блондинку, однако ружья не опустили. Женщина в пальто лихо перевела оба свои ствола на катер, ее товарищ в это время был занят усмирением светловолосой. Сухарев видел, как крупный мужчина с карабином обхватил своей левой рукой хрупкое тело девушки, которая было решила улизнуть. Та задергалась и даже попыталась укусить обидчика, но человек намертво прижал пленницу к себе. Затем и он свободной правой рукой поднял оружие. Поднял легко, словно муляж. Но Сергей не сомневался в реальности угрозы, исходящей из черного дула. И только один незнакомец не навел свое ружье на судно. То был густобородый человек. Единственный, казалось бы, сохраняющий холодное спокойствие. Он шагнул вперед.
— Нам нужно на другой берег. — произнес тот самый мужчина, из-под толстой куртки которого, торчал подол черных священнических одежд.
— Отпустите девушку! Живо, или я… — властно бросил Сергей и запнулся, когда тяжелый взгляд странного священника, наконец, его настиг.
— А вы, юноша, главный? — не обращая внимания на угрозы, оборвал Сухарева батюшка.
— Да, и лучше вам подчиниться. — уже более спокойно ответил Сергей, но хладнокровие его было обыкновенным притворством.
— Да прикончите! Просто пристрелите этих гадов! — вдруг заорала светловолосая пленница, и тут же крупный человек с карабином заткнул ей рот своей рукой.
— Я подчиняюсь Гласу Единому. Как впрочем и вы. — продолжил святой отец в своей неприкосновенной манере. — И лучше послушайте меня и позвольте нам подняться на борт.
— Так, вы опустите оружие на землю, освободите девушку, а потом уже будем говорить. — медленно, обдумывая каждое слово, выдвинул свои требования Сухарев.
— Ничего такого не случиться. Девушка наша проблема. — спокойно ответил человек в черных одеждах и уже более надменно продолжил: — Мы — волхвы, несущие добрую весть о Гласе Порядка. Вчера случился день его кары. День наказаний. И те, кто выжил, я, мои друзья, вы и ваша команда — все мы избранны самой Природой. Нам было предначертано встретиться.
Сухарев был в тупике. Ситуация казалось до ужаса абсурдной. Дюжина вооруженных мужчин не могла уговорить сдаться кучку незнакомцев. Он ни слова не понял из чепухи, которую нес бородатый священник, и совершенно не знал что делать. Прежде ему не доводилось вести переговоры, и мысли, словно проржавевшие шестеренки, вращались в голове медленно и совсем неохотно. В двенадцать оружий команда Сухарева смотрела на четырех людей, одна из которых была пленницей. Сергей, то и дело ловил на себе вопросительные взгляды стоящих на палубе товарищей. Все они были в замешательстве. Все они ждали его решений. И не потому, что действительно видели в нем лидера, и даже не из-за установки Хромова безукоризненно выполнять все его приказания. Нет, просто быть ведомыми всегда легче. Особенно, если дело смердит карасином.
