Уэн Спенсер - Глазами Чужака
— Алло, это номер триста двадцать. Скажите, я могу заказать завтрак? Спасибо. Оладьи, сосиски, апельсиновый сок — все, что положено. Да, принесите. И можно попросить тарелку сыра? Да, нарежьте кубиками. Спасибо вам. — Повесив трубку, она по-матерински улыбнулась ему. — Через пару минут сможем поесть.
Он кивнул и осмотрелся.
— Зачем мы здесь?
— Мы прячемся. — Хеллена подоткнула ему одеяло. — Гекс знает о твоем существовании и о том, что только тебе известно, где дистанционный ключ. Он будет убивать, чтобы добраться до тебя.
Дистанционный ключ? Что это? Память Стаи подсказала ответ: тот странный цилиндр, что он нашел в Шенли-парке. И тут на него обрушилось понимание. Ключ можно использовать, только если корабль выжил. Если он выжил, спящих можно разбудить, и тогда Земля обречена.
Укия содрогнулся, вспомнив, как небрежно спрятал ключ в свой тайник.
— Ты будешь мерзнуть, пока не поешь. — Женщина решила, что он дрожит от холода. — Твое тело использовало почти всю энергию для исцеления. Ты еще не совсем здоров, но организм разбудил тебя, чтобы ты смог поесть.
Укия взглянул на мышей.
— А с ними как?
— Когда ты исцелишься, а они поедят, сможешь воссоединиться с ними, но только не сейчас: потеря энергии снова тебя убьет.
— Снова? Я умирал?
Она пожала плечами.
— С нами это бывает. Когда мы с Ренни впервые увидели тебя в Шенли-парке, ты был мертв.
Да, придется пересмотреть свое прошлое.
Сколько раз он приходил в себя замерзший, голодный, без малейшего понятия о том, что с ним случилось? Первый раз — когда Джо Гэри стрелял в него из винтовки, но следов от пуль почему-то не осталось. И прошлой зимой он попал в аварию на мотоцикле, только никому не рассказал об этом. Он вспомнил, как шел вдоль дороги, а шея болела так, словно он ее сломал. Раннее детство тоже крылось за пеленой. Может быть, он умер, его бросили, а потом он пришел в себя, но все забыл? И тут Укия снова застонал, потому что понял: если он спас Индиго и умер, она будет думать, что он умер навсегда. Она расскажет Максу, а тот — его мамам.
— Я должен позвонить мамам, Максу и Индиго, сказать, что я в порядке.
— Ты вовсе не в порядке. — Хеллена остановила его руку, когда он потянулся к телефону. — Тебя сейчас убьет и котенок, если захочет поиграть с твоими мышами, а когда ты мертв, ты беспомощен. Наберись терпения.
— Но они думают, что я умер!
— Они уже целый день так думают. Несколько часов ничего здесь не изменят.
Укия подумал и отрицательно покачал головой.
— Мамы и Индиго смогут это выдержать, но я боюсь за Макса. Он может решить, что виноват в моей смерти, и сделать что-нибудь... что-нибудь глупое. Прошу тебя...
Хеллена нахмурилась, но потом кивнула, набрала номер и поднесла трубку к его уху. Сотовый телефон Макса дал три гудка и переключился в режим голосовой почты. Укия ввел пароль Макса и прослушал сообщения, большинство были от Крэйнака с просьбой позвонить ему. Судя по последнему, Беннетт даже не носил телефон при себе. Детектив стер следы своего пребывания в системе и вышел из нее.
— Я думала, это более безопасно, — проворчала Хеллена, как только он повесил трубку.
— Если знаешь пароль, с телефоном можно сделать что угодно.
— Напарник сам дал тебе пароль, или ты его подслушал?
Юноша взглянул на нее с удивлением:
— Раз он доверил мне свою жизнь, зачем скрывать от меня личные дела?
В дверь соседней комнаты постучали. Хеллена нагнулась, достала из-под кровати дробовик, отперла дверь спальни и вышла в гостиную. Она тихо стояла перед дверью, Укия тоже пытался понять, кто там стоит — члены Стаи? Онтонгард? Человек?
Наконец Хеллена убедилась в том, что это человек, и тихо спросила:
— Кто там?
— Горничная. Вы заказывали завтрак?
— Секундочку.
Она спрятала ружье за кресло, закрыла дверь в спальню, и дальше юноша мог судить о происходящем только по звукам. Хеллена отперла все замки на двери номера и открыла ее.
— Если можно, оставьте тележку.
— Хорошо, когда закончите, просто выкатите ее в коридор. Распишитесь, пожалуйста.
Внешняя дверь захлопнулась, и Укия расслабился. Его спутница вновь закрыла все замки, вкатила тележку в спальню и заперла за собой дверь. Запах еды сводил с ума, мыши толпой ринулись к тележке. Хеллена рассмеялась и поставила тарелку с нарезанным сыром на пол.
— Знаешь, — юноша безуспешно попытался сесть, — как частный детектив я всегда начинаю искать людей в гостиницах.
— В гостиницах прячутся люди. — Хеллена помогла ему сесть и подоткнула подушки за спиной. — Стая обычно занимает пустые здания или уходит в лес.
— А почему мы не ушли?
— Мы не можем. Стая ищет Онтонгарда, а одна я не смогла бы ухаживать за тобой в другом месте. Здесь есть горячая вода, доставка еды, — она с легким поклоном поставила перед ним оладьи, — и охранники будут защищать меня, потому что я плачу за проживание. В номере две запирающиеся двери, их не так-то просто преодолеть, а в окна никто не полезет — мы не на первом этаже.
Укия набросился на оладьи, разглядывая хрупкую молодую женщину. Она явно имела в виду, что Онтонгард должен будет сразиться с ней, чтобы добраться до него. На вид ей было лет двадцать восемь, но в воспоминаниях Ренни она появлялась рано — значит ей не меньше ста реальных лет. Никто не знал, как она стала частью Стаи; Хеллена просто появилась на собрании, застенчивая, тихая. Ренни полюбил ее с первого взгляда и, надо отдать ему должное, остался верен ей навсегда. Одно воспоминание цеплялось за другое, и юноша внезапно вспомнил, каково это — заниматься с ней любовью. Он покраснел, решил ограничиться своими собственными воспоминаниями и принялся за сосиски.
Укия не смог прикончить завтрак, хотя нанес ему существенный урон. Только что он жевал — и вдруг заснул.
А когда проснулся, у его кровати стоял незнакомец.
Укия вскрикнул и попытался отодвинуться, но сильные руки поймали его и зажали рот, подавляя рычание.
— Тише, Волчонок, не разбуди соседей. Это я. Да, голос Ренни, и запах его, но лицо чужое.
— Ренни?
— Да, Волчонок, это я. Просто я замаскировался.
Эти слова вызвали лавину чужих воспоминаний. Острая боль, с которой подбородок и скулы сдвигаются, имитируя чужое лицо; вкус крови того, в кого превращаешься; удивление, когда смотришь на себя в зеркало, а видишь кого-то совсем другого. Укия всмотрелся в широкое азиатское лицо с миндалевидными глазами и кивнул.
Ренни отпустил его, сел на край кровати и бросил на тумбочку ключи.
— Зачем тебе маскироваться?
— Не хочу привести к тебе хвост. Если бы мы увезли твою семью, всем было бы спокойнее, но у нас и на свои дела времени не хватает.
