Наталья Деева - Хирург
Он выглянул в окно: молодые супруги и две девушки — подруги семьи — согнулись над грядкой, позвернувшись к нему задами.
Ди-джей поприветствовал "дорогих друзей" и объявил очередную песню "для души". Какая душа, такие и песни. Алекс захлопнул ноутбук и отправился в магазин за шоколадом, прихватив огромное полотенце на случай, если вдруг захочется вздремнуть. Прилечь возле ручья, замотаться в полотенце и слушать, как журчит вода.
Войдя в магазин, он поздоровался с продавщицей:
— Привет.
— Здравствуй, — улыбнулась она.
— Мне шоколад и йогурт, вот этот, — он указал пальцем.
Девушка улыбнулась ещё шире, положила заказ в пакет, протянула ему и сказала:
— Забавно!
— Что ж такого забавного? — буркнул он, чувствуя, что вот-вот покраснеет.
— Ты у нас третью неделю, если приходишь, покупаешь хлеб, йогурт и шоколад, иногда — кефир, печенье — реже. Ни водки, ни сигарет, ни даже пива.
— И что?
— Непривычно. Все пьют. Ты же видишь, что происходит, — она развела руками, словно хотела обнять мир, который катится под откос. — Ты как, на лето приехал к родственникам?
— Нет, снимаю комнату. Хочется тишины.
Она хихикнула.
— Говоришь, как старый дед.
— Я и есть старый-старый дед.
— Слушай… дошли слухи, что ты в компьютерах разбираешься. Это правда?
Разболтала-таки Валентина Прохоровна! Он представил, как собираются бабки на завалинке и хвастаются квартирантами: "Мой электрик, починил мне проводку", "Мой — отделочник, поштукатурил весь дом", "Эх, что ваши — простые работяги, а мой — специалист по этим, ну, этим… компутерам, вот!"
— В некотором роде.
— У меня система полетела, можешь установить? — она снова хихикнула. — А я тебе пакет соберу: йогурт, шоколад, печенье и кофе. А то специалиста из Симфера придётся приглашать — и долго, и дорого.
— У тебя стационарный комп или ноут?
— Ноут.
Алекс облегчённо вздохнул: не придётся идти к ней домой. Уж больно её поведение Ленку напомнило. Аж пот холодный прошиб. Выходит, и правда у неё просто винда полетела. Или нет?
— Тащи его сюда. Здесь и установлю.
— Сейчас маме позвоню, чтобы принесла, — девушка забегала в поисках телефона.
— А я домой сгоняю за инсталляхами.
— За чем? — она недоуменно заморгала.
— Ну, за программами, — Алекс попятился к выходу и налетел на беззвучно вошедшего верзилу.
— Э-э-э! Куда прёшь? — пробурчал он.
— Стой! — воскликнула девушка. — Стой! Подойди сюда.
Смерив взглядом насупившегося верзилу, Алекс подошёл.
— Меня Ануш зовут, — прощебетала она. — Для друзей — Аня.
— Алекс, — сказал он и направился к двери, но дорогу ему преградил безнаказанно затоптанный сельский парень.
— Э, ты кто сам будешь? Шо борзый такой?
— Колёк, — взвизгнула Ануш. — А ну отвали от него! Заткни пасть! — она смущённо улыбнулась Алексу.
Колёк, похожий на медведя, засопел, поджал губы. "Эх, попадёшься ты мне ночью на узкой тропинке!" — говорили его глаза.
На улице Алекс припустился мимо забора интерната, мимо покосившихся домов, через овражек и ручей. Осознав, что случилось и случается с того самого дня, как он сюда приехал, он отодвинул понимание подальше. Авось обойдётся. Обходилось же раньше!
Слишком правильный, слишком чистый, он одним своим видом оскорблял аборигенов. Встречаясь с ним, они напрягались, замирали, как помоечные коты, увидевшие на своей территории чужака, глядели исподлобья и сплёвывали.
Летом здесь много отдыхающих: кто гостил у родственников, кто случайно заворачивал на велосипедах покататься, и картина не выглядела уж совсем мрачной. Осенью, когда останутся только эти, в спортивных штанах, нужно будет уезжать.
А не уехать ли прямо сейчас? В пятидесяти километрах плещется тёплое море, о котором он мечтал, там люди веселы и приветливы. Здесь же — вечно пьяные морды, пыль, если дождь — грязь, и непременно два раза в неделю кто-то кого-то колотит.
Дома Алекс взял флешку, запер дом, повесил замок на калитку. Теперь хозяйство было на нём: Валентина устроилась на лето в чебуречную, рано утром за ней на машине приезжала хозяйка кафе и возвращала её затемно. Это, конечно, к лучшему: уж слишком она досаждала пьяной болтовнёй. Но через две недели отшельничества Алекс полез на стену.
Вниманию Ануш он обрадовался. В глубине души ворочались сомнения — а вдруг ей, как и Ленке, приказано с ним переспать? Только ведёт она себя грамотней, знает, что сначала клиента надо взять измором. Но он так нуждался в обществе, хоть каком-то, что решил подумать над этим позже.
В магазине незнакомая женщина объясняла внучке, что лучше купить шоколадку, а не чипсы, от которых болит живот. Девочка топала ножкой и требовала своё. Скрестив руки на груди, Ануш ждала заказ. В конце концов девочка победила и получила чипсы.
— Иди сюда, вот он, — сказала Ануш, придвигая табурет к крошечному столику, где ждал своего спасителя "Асус".
Пока Алекс работал, девушка рассказывала историю своей семьи. Выяснилось, что она армянка, а не татарка. Во время конфликта с азербайджанцами её родители бежали из Баку. Ни денег, ни жилья, и заработать трудно: девяностые, развал. Сняли комнату чуть ли не в сарае, занялись торговлей: сначала возили вещи из Турции, потом открыли продуктовый магазин в Симфере. Сейчас у них три магазина, не считая этого.
— Самое трудно было с людьми поладить, — говорила Ануш. — Когда дом купили, мне пять лет было. Помню, просыпаюсь среди ночи от грохота — ба-бах! — и кровать вся в стёклах. Потом нашу машину подожгли, "москвича". Отец взял арматуру и ушёл в ночь. Не знаю, чем там всё закончилось, но от нас отстали. Мы сначала думали, что на нас озлобились, потому что мы армяне, а потом приехали киевляне и открыли птицеферму… Киевляне не выстояли, а мы теперь свои. Это я к тому, что ты поосторожней с этими обезьянами.
— Да и так — осторожней некуда.
— Долго ещё?
— Полчаса, — ответил Алекс.
— Кофе сделать?
Не дожидаясь ответа, девушка наполнила электрочайник водой, воткнула шнур в розетку и прислонилась к витрине.
— Я всё тебе выложила, а ты молчишь…
— Нечего рассказывать, — Алекс сделал вид, что занят компьютером.
— Где ты учишься? На каком курсе?
— Нигде не учусь, работаю в интернет-клубе. Я абсолютно бесперспективен.
— Не верю. Ну… лет тебе сколько? Скажешь?
Алекс повернулся, чтобы его было лучше видно:
— А на сколько тяну?
Склонив голову набок, Ануш долго его рассматривала и наконец сказала:
— Двадцать три…
Он усмехнулся:
