Кир Булычев - Голые люди
И я поняла, что в его словах есть печальный смысл. Ну хорошо, уберу я их угнетателя, оставлю их снова, как и в начале пути, свободными. И куда они денутся? Они же утонут в этом каменном стакане, заблудятся в лесу или же, оказавшись в цивилизованных местах, будут разоблачены и попадут в лапы ликвидаторов. Но куда и как пристроить их? Об этом я еще не знала. И допускала даже, что не узнаю без совета с более опытными и доброжелательными коллегами. Тот же Юра Вспольный, милый мужчина из русского посольства, – он знает местные языки и обычаи. Или профессор Никольсон…
– Пожалуй, как наступит ночь, я убегу отсюда, – сказала я. – Я постараюсь отыскать добрых и умных людей.
– Очень опасно убегать от господина Сато, – сказал По-из. – Господин Сато может наказать.
– Он может нас наказать только тогда, когда вы это позволите, – сообщила я пришельцам.
Все согласились со мной, потому что признали мою правоту.
– Но он не спрашивает нашего разрешения, – сказала умудренная Не-лю.
– А вы тоже не спрашивайте, – сказала я, и после этого наша дискуссия зашла в тупик. Голые люди как бы символизировали большую и лучшую часть человечества, которая предпочитала покоряться власть имущим и таким образом выживала в тяжелые времена. Я же относила себя к бунтарям, которым не суждено дожить до рассвета.
– Сейчас обстоятельства переменились, – заявила я. – Вы не одиноки. Я с вами.
Никто не спорил, только По-из сдержанно заметил, что Матура можно отнести к союзникам Сато.
Я поклялась, что с Матуром справлюсь в одиночку, и только тогда в рядах покорных рабов произошел раскол. На мою сторону перешел молодой человек Ут-бе-бе, который воскликнул:
– Нельзя отступать бесконечно! Мы теряем интеллектуальное превосходство над этим маленьким чудовищем. Мы глупеем, так как в рабстве все глупеют!
– Только не это! – ахнула Не-свелю.
– Мы его обезоружим, когда он уснет, – заявил Ут-бе-бе.
– И свяжем! – поддержала его Не-свелю.
– И будем ждать, когда вы приведете помощь, – согласятся наконец капитан.
Я обрадовалась, что дело сдвинулось с мертвой точки.
– Только не отступать, не пасовать, не трусить, – потребовала я. – Как только кто-то даст слабину, Сато станет втрое нахальнее.
И тогда все пришельцы поклялись великой клятвой долины Колючих Роз, традиционной на планете Дом, что будут совместно бороться против произвола и угнетения и не отступят, даже если им будет грозить смерть.
Мне трудно сказать, сколько было тогда времени, но день клонился к закату. Облака нависали столь плотно и низко, что в стакане царили сумерки.
Я велела пришельцам спокойно дожидаться вечера. Я возьму на себя нападение на Сато. Я его обезоружу. Остальные должны по мере сил помогать мне или по крайней мере не мешать. В случае необходимости – нейтрализовать Матура. Хотя вряд ли этот толстый трус посмеет вмешаться в бой.
На этом подготовка заговора завершилась – мне жутко хотелось есть.
Но Сато куда-то спрятал припасы – наверно, в подземном ходе, а мне не хотелось начинать военные действия раньше времени. Я не была окончательно уверена в тех, кого собиралась освободить. Вдруг в самый решительный момент они разбегутся?
… Сато вылез из подземного хода и внимательно осмотрел берег. Пришельцы разбрелись по нему в поисках скудных плодов земли. Я же улеглась за кустом, намереваясь немного подремать.
Так что, когда Матур, завидев обожаемого Сато, пригибаясь, подошел к нему, они меня не заметили.
– Господин Сато! – прошептал Матур. – Тебя пиф-паф!
Он показал, как некто зловещий целится в Сато и стреляет. Сато понял. И спросил по-английски:
– Кто? – Он знал несколько английских слов – то ли помнил с войны, то ли поднабрался в лесах.
Я приподняла голову, наблюдая за Матуром.
Он выразительно обрисовал ладонями мою фигуру и показал, крутя пальцами над головой, что у меня короткие вьющиеся волосы.
– Да, – сказал Сато. – Хорошо.
– Я, – Матур ткнул себя пальцем в грудь, – друг. —
Он перевел палец к груди унтер-офицера. – Сато, – опять палец в действии, – друг Матур. Сато давай Матур камни.
– Камни?
Из-под ног Матур поднял несколько камешков и стал смотреть сквозь камешек на небо.
– Камни! – повторял он. – Рубины. В мешочке. Дай мне. Я – хороший.
Сато не понял или сделал вид, что не понял.
Мне надоело их слушать, и я сказала по-японски:
– Директор Матур просит вас поделиться с ним рубинами, которые лежат у вас в мешочке.
Сато не удивился тому, что я лежу так близко, хмыкнул и сказал:
– Передай ему, что он будет мой хороший друг много ночей и тогда я дам ему камешки. Но не сегодня.
Что я Матуру и сообщила. К большому неудовольствию индуса. Причем, как мне кажется, он был больше недоволен тем, что я услышала их разговор и донос Матура на меня.
Сато обогнул куст и встал надо мной.
– Ты хотела меня убить? – спросил он.
– Нет, – ответила я.
– Он говорит, что хотела.
– Пускай говорит.
Я всей шкурой чувствовала приближение опасности. Ну что ж, может, лучше и не ждать темноты?
Я продолжала лежать, чтобы казаться безопасной. Но, видно, моя нагота натолкнула Сато на обычную для него светлую мысль.
– Матур! – позвал он. – Это твоя жена.
– Да, господин!
Матур тоже чуял неладное, но ему было сложнее, чем мне. Ему и жить хотелось, и мешочек с камнями очень требовался. К тому же он должен был догадываться, что жизнь в подчинении у унтер-офицера не вечна. А потом придется возвращаться в цивилизованный мир, где я – доцент Варшавского университета, а он – заведующий бутылками в нашей временной столовой.
– Я велю тебе получать удовольствие, – приказал Сато.
– В каком смысле? – поинтересовался Матур.
– Это твоя женщина. Покажи ей, что она – твоя.
Все. Начинается последнее действие, поняла я.
Матур вяло переминался с ноги на ногу, не в силах подойти ближе. Голые люди стояли неподалеку.
– Панове, – сказала я по-польски, чтобы только По-из с Любой меня поняли, – приготовьтесь к действиям.
Мои слова повергли их в смятение. Они боялись потерпеть поражение.
– Иди! – Сато издевался над Матуром.
– С вашего разрешения, я хотел бы подождать ночи. В наших краях принято жениться в ночное время, вы меня понимаете?
– Я тебя понимаю, – сказал Сато. – Ты сказал, что ты мой слуга. Как же ты себя ведешь?
– Я подожду, можно?
Тогда Сато сунул руку в карман своих полушортов и извлек оттуда небольшой кожаный кисет.
– Знаешь, что здесь? – спросил он.
