Александр Романовский - Ярость рвет цепи
– А где он?
– Откуда нам знать? – Шило пожал плечами. – Где угодно.
– Платит ведь он, – поддакнул Хмырь.
Курт, подняв руку, снял с головы капюшон. Это заметно увеличило угол обзора.
Но, чтобы заметить очевидное, не требовалось сильно напрягаться.
– А я вижу, у него горит свет. – Курт кивнул в ту сторону, где находился кабинет Хью (там он встречался с клиентами, там же проводил все свое свободное время). – Разве не так?
То, что шефа, по словам его помощников, нет на месте, показалось Курту по меньшей мере странным.
Хмырь дернул плечом, не потрудившись даже обернуться.
– Что с того?
– Мы там были, – добавил Шило. – Разбирали кое-какие бумаги…
Это звучало совсем уж дико. Волк сомневался не только в том, что эта дикая парочка умеет читать, но даже и в том, что они способны разобрать вареную курицу для холодца…
Не говоря ни слова, Курт двинулся вперед.
Хмырь отважно – следовало отдать ему должное– шагнул навстречу. Курт прыгнул, носок его ботинка угодил под коленную чашечку здоровяка. Что-то хрустнуло. Хмырь скривился, но не проронил ни звука. Правый его кулак с тихим свистом вспорол воздух. Скорость и внезапность удара оказались таковы, что волк еле успел уклониться. Огромная ручища просвистела в каких-то сантиметрах от его головы. Стоило Курту еще немного замешкаться, и лежать бы ему в следующее мгновение на бетонном полу…
Не встретив препятствия, Хмырь по инерции шагнул вперед. Это заставило его перенести вес здоровенного тела на травмированную ногу. В тот момент, когда верзила пошатнулся, Курт шагнул вперед и ударил его кулаком по массивной челюсти. Зубы Хмыря явственно щелкнули. Маленькие глазки помутнели, массивное тело как-то сразу обмякло. Курт шагнул в сторонку, как делает дровосек, в последний раз рубанув по двухсотлетнему стволу.
Хмырь рухнул на пол, взметнув тучу пыли. За мгновение до того, как дубленая физиономия коснулась бетона, Шило рванулся в атаку. Но это произошло в несколько замедленном темпе – для Шила, конечно, хотя для простого безволосого он двигался поразительно быстро. Как бы там ни было, уродливый телохранитель явно чего-то ожидал. У волка создалось впечатление, что Шило намеренно дожидался момента, когда его напарник упадет. Но размышлять об этом было недосуг…
Безволосый проворно извлек из недр одеяния два ножа. Лезвия, прямые и длинные, тускло блестели в солнечном свете. Шило шагнул вперед, резко водя перед собой клинками, не подпуская к себе Курта.
Действовал он умело и сосредоточенно, как заправский фехтовальщик. Собственно, таковым он и был, предпочитая холодное оружие любому другому.
Волк не без труда уклонился от первых выпадов. Ощерившись, он поднял лапы, приготовившись ударить в первый же мало-мальски подходящий момент. Но, охваченный яростью, он никак не мог сосредоточиться, да еще, что уже вообще никуда не годилось, накатила усталость, как физическая, так и душевная, вызванная всем пережитым за последние часы. Шило продолжал наступать, лезвия злобно свистели, рассекая воздух.
О состоянии Курта говорило уже то, что он не сразу вспомнил о пистолетах. Впрочем, это было неудивительно, ведь прежде ему приходилось полагаться только на свое тело.
Как бы там ни было, момент был упущен.
Для того чтобы достать хотя бы один пистолет, снять с предохранителя и навести на цель, требовались какие-то доли секунды. Шилу же требовалось куда меньше времени, чтобы проткнуть волка насквозь. Он наседал на противника, с бешеной скоростью орудуя своими клинками. Курт отмахивался, удерживая безволосого на безопасном расстоянии лишь ценой невероятных усилий. (В какой-то момент ему показалось, что один из автомобилей покачнулся; чувство, что на него направлен напряженный взгляд не одной пары глаз, терзало волка с самого начала, но это, возможно, было вызвано все той же усталостью.)
Чтобы нанести удар, надо было сократить дистанцию. Курту хватило бы одного мгновения для одного-единственного удара. Но руки у безволосого были гораздо длиннее. Даже пропорционально всему прочему телу они казались несуразно длинными. Благодаря же горбу Шило был точь-в-точь похож на богомола, одного из наиболее грозных бойцов в царстве насекомых.
В Клоповнике Шило был широко известен.
Но вот наконец перед Куртом появилась лазейка. Шило размахнулся и сделал более размашистый выпад, чем того допускала осторожность. Вероятно, безволосый устал и не мог поддерживать стремительный темп бесконечно. Волк перехватил его руку, из которой торчало блестящее жало, и с силой рванул на себя. Раздался треск, с каким кость выходит из сустава. Шило зашипел, левая рука его рефлекторно дернулась.
Курт отвел локтем клинок и в следующее мгновение ударил. Кулак на бешеной скорости врезался в солнечное сплетение противника. Рот Шила широко раскрылся, глаза выкатились из орбит.
Все еще остерегаясь сверкавших перед ним ножей, волк отступил. Шило осел на пол – грузно и совсем не грациозно. Правая его рука висела плетью, хотя все так же удерживала рукоять. Левой он пытался массировать грудь. Он судорожно пытался вздохнуть, точно рыба, выброшенная на берег.
Курт обошел его и направился к офису Хью.
В следующее мгновение дверцы автомобилей распахнулись.
Курт вспоминал позже свою первую встречу с “агентом”.
Дело было глубокой ночью.
Он поравнялся с массивным двухэтажным домом, посмотрел по сторонам и для порядка проверил по бумажке описание дома. На улице, застроенной развалюхами, этот дом был такой только один. Но Курт волновался и поэтому мешкал.
Подъезд заменяли широкие металлические ворота. В левой створке наличествовала дверь с зарешеченным окошком – низкая и почти квадратная. Чтобы протиснуться в этот проем, нагнуться пришлось бы даже человеку среднего роста (что, возможно, было хитроумным тактическим трюком).
Волк поднял лапу и дернул за шнурок, висевший у косяка.
Внутри зазвенел колокольчик.
Потянулись секунды ожидания. Курт прислушивался и нюхал воздух, стараясь уловить любую опасность до того, как она подкрадется к нему на расстояние удара. Он даже поднял голову, но, как и ожидалось, окон второго этажа разглядеть не смог.
Улица была совершенно пуста. Она лежала на окраине Клоповника, а потому путешествие Курта длилось относительно недолго. Тем не менее где-то поблизости бурлила недобрая деятельность. Пузыри взбухали и лопались на поверхности этого месива кровавыми пятнами. В отличие от бульвара Сансет, Клоповник не спал никогда.
Первым открылась форточка, забранная мелкой сеткой (не настолько тем не менее мелкой, чтобы в ячейку не пролез ствол пистолета). В проеме показалось чье-то лицо – желтое и круглое, будто полная луна. Глаза, похожие на маслины, уставились на посетителя.
