Александр Рыжов - Земля Тре
Под ногой опять что-то хрустнуло. Глеб упал на четвереньки, зашарил ладонями по плитам. Колчан! Оторвал застежку, выдернул пучок изломанных стрел. Дрожащими руками стал раскладывать их на полу. Обломок, обломок, целая, обломок, целая, обломок, обломок, обломок... Неужели?.. Рука нащупала металлический наконечник. Она... Затаив дыхание, провел пальцами по стреле сперва от острия к оперению, потом назад. Целая! Целая!!!
Лук валялся рядом. Глеб схватил его, зажал в кулаке стрелу и выпрямился. Теперь назад!
Стальное лезвие задело щеку и распороло рукав. Отпрянул. Рука спружинила сама собой, и новгородский меч, взвившись в воздух, скрестился с чужим клинком.
Черные Братья. Четверо. Первого уложил на раз и прижался спиной к стене. Остальные встали полукругом, кривые мечи затанцевали над головами. Глеб чувствовал себя скованным - в левой руке он сжимал лук и стрелу и больше всего на свете боялся их сломать. Черные Братья осмелели, стали наседать, тыча клинками прямо в лицо. Глеб отбивался, как мог, руки затекли, и в груди опять забурлило отчаяние.
- Я здесь!
Пяйвий! Он выскочил из-за спин Черных Братьев, и его меч замелькал, рассыпая удары. Глеб воспрял духом и шагнул вперед. Вдвоем они прижали воинов Аццы к противоположной стене. С минуту слышалось только громкое дыхание и лязг мечей. Один из Черных Братьев сполз на пол, голова другого слетела с плеч вместе с маской. Третий, не дожидаясь, когда его постигнет та же участь, отшвырнул оружие и рванул по коридору.
- Держи!
На полу врассыпную лежали стрелы с гагарьими клювами. Глеб схватил одну, целую, и натянул тетиву. Руки тряслись, наконечник вилял из стороны в сторону. Глеб выругался, сплюнул на пол. Пяйвий вырвал у него лук и, почти не целясь, пустил стрелу в темноту.
- Попал!
Глеб перевел дух и потрогал щеку. Глубокая царапина саднила, из нее выступили густые капли. Он размазал их ладонью и хрипло спросил;
- Где Коста?
- Там...
- Один?!
- Он послать меня на выручку, а сам...
Глеб взвился, как ужаленный.
- Назад! Живо!
Они помчались обратно, ко входу в Главный Зал. На бегу Глеб силой гнал из головы дурные мысли. Он не представлял, как Коста в одиночку может противостоять полчищам Черных Братьев, и в воображении рисовалось самое страшное.
Поворот. Второй. Третий... До слуха донеслись крики. Глеб прибавил ходу и, разогнавшись, влетел прямо в толпу Черных Братьев.
- Коста!
- Я! - донеслось из-под горы шевелящихся тел.
Разбросав мечом толпу, Глеб проложил себе дорогу вперед и увидел Косту. На плечах у того, как гроздья винограда, висели черные воины. Их было не меньше десятка - они вцепились в Косту мертвой хваткой и пытались повалить на пол. Глеб полоснул мечом. Черный ком рассыпался, Коста расправил плечи и с медвежьим рычанием шагнул к порогу Главного Зала. Стражники бросились наперерез, отчаянно замахали клинками. Коста разметал их, как ворох прошлогодних листьев, и ввалился в Зал.
Глеб снес еще чью-то голову и перепрыгнул через порог. Пяйвий тенью скользнул следом. Зал кишел стражниками. Коста заработал булавой, как кайлом, прорубая тропу в слипшейся тысячеголовой массе.
Определить размеры Зала было невозможно - стены и потолок терялись во мраке. Но одно Глеб увидел совершенно ясно: высокий ступенчатый постамент, на нем - медный трон, а на троне...
- Аццы! - ахнул Пяйвий.
Глеб узнал ее сразу - по волосам. Черные змейки спускались на лицо и шевелились, как живые. Она нервно стискивала тонкими пальцами ручки трона и, вытянув длинную шею, пыталась разглядеть, что происходит в Зале. Коста клином расколол толпу и, пробившись к постаменту, громко выдохнул:
- Ведьма!
Их взгляды встретились. Лицо Аццы покрылось зеленью, а из горла вырвался истошный крик:
- Руши!
Пяйвий толкнул Глеба в бок: - Стреляй!
Глеб бросился вслед за Костой. Перед ним возник черный воин. Глеб рассадил его пополам и, вогнав меч в ножны, крикнул Пяйвию:
- Прикрой!
Толпа кипела. Пяйвий прирос спиной к спине Глеба и стал отбивать наскоки стражников. Глеб вскинул лук, наложил стрелу на тетиву. Нет, далеко... Стрелять надо наверняка, второй попытки не будет.
Коста смял стражу возле постамента, расчистил пространство. Аццы увидела стрелу и с визгом кинулась вниз, перепрыгивая через ступени.
- Уйдет! - закричал Пяйвий. Она метнулась в сторону - к потайному выходу?- но Коста опередил ее и отшвырнул обратно.
- Стреляй!
Глеб натянул лук, поймал наконечником стрелы белое пятно. Еще секунда... Кто-то из воинов в отчаянном прыжке вытянул вперед руку. Клинок задел тетиву, она лопнула, и стрела, не долетев до Аццы, звонко ударилась в пол.
Стражники хлынули с обеих сторон, но Коста оказался проворнее - схватил упавшую стрелу и замахнулся ею, как копьем.
- Мне! - крикнул Глеб.
Аццы скрылась за спинами Черных Братьев. Глеб вырвал у Косты стрелу и бросился следом. Свободной рукой выхватил меч, и стражники, не успев сомкнуть ряды, брызнули в стороны. Аццы обернулась, из ее пальцев вылетел сноп искр. Боль обожгла лицо и руки Глеба, но он не обратил на нее внимания. Страшнее было то, что перо, привязанное к стреле, вспыхнуло, и по тонкому древку побежал желтый огонек. Черные Братья с криками ужаса побросали мечи и расступились.
Дробный топот летел в невидимый свод Зала. На плечах Аццы вороньими крыльями хлопал длинный балахон. Она сбросила его, и матерчатый квадрат выстелился под ноги Глебу.
В Зале колыхался тяжелый несмолкающий гул. Глеб бежал, зажав в кулаке пылающую стрелу. Пламя добралось до руки и лизало сомкнутые железным кольцом пальцы.
Из темноты выплыла стена. Аццы тараном врезалась в нее, и белые ладони заскользили по выскобленному до блеска граниту. Что-то скрипнуло. Треугольная плита отъехала в сторону, и за ней открылся подземный ход.
- Уйдет!
Глеб выжал из себя последние силы, поймал Аццы за костлявое плечо и развернул лицом к себе. Лицо... Из-под черных змеек полыхнуло ненавистью, два красных угля, разгораясь, засветились в глазницах Аццы. Глеб не стал ждать рука со стрелой сама рванулась вперед.
- Есть!
Он разжал пальцы и отступил назад. Он ожидал всего - землетрясения, взрыва, адской вспышки. Он думал, что стены рухнут и дворец превратится в груду развалин. Он даже зажмурился, понимая, что конец неизбежен, но не представляя, каким именно он будет.
Наступила тишина. Из дыры в стене Зала тянуло холодом. Глеб открыл глаза и увидел исчезающее облако. Аццы не упала, как падает сраженный человек, и не окаменела, как Куйва, - пронзенная стрелой, она тихо растаяла, словно была вылеплена из снега. От нее не осталось почти ничего - об пол звякнули лишь сережки-капельки и оплавленный кусочек серебра.
