Александр Рыжов - Земля Тре
- Это невозможно. - Глеб поднял руку и опередил восклицание, готовое вырваться из уст варяга. - Мы выжили только потому, что у нас был покровитель... и еще потому, что нам повезло. Послушай меня! Дождись весны. Твой корабль надежен - на нем можно обогнуть землю Тре и пристать к южному побережью. Но если хочешь еще один совет... Вспомни слова отца: "Кто б ни был ты, попавший в эти края! Чем скорее ты покинешь Биармию, тем лучше будет для тебя и для тех, кто прибыл сюда вместе с тобой..."
Оба на мгновение умолкли. Было слышно, как свистит ветер и под ударами волн скрипит корпус корабля.
- Хорошо, - промолвил Улаф, глядя не на Глеба, а в сторону. - Ты прав... Я дождусь весны. Клянусь Одином - как только Гандвик освободится ото льда, "Харальд" отправится в путь к южному берегу Биармии!
Глеб не стал отвечать. Молча плеснул в опорожненный кубок вина и залпом выпил, словно хотел затушить пожар, полыхавший внутри. Коста отодвинул блюдо и спросил:
- Куда мы плывем?
Глеб перевел вопрос.
- Никуда, - ответил Улаф. - Ветер дует в лоб. Я приказал бросить якорь.
- Тогда высади нас на берег.
Улаф изумленно вскинул брови, но внезапно распахнулась дверь, и в каюту заглянул взволнованный матрос. Он произнес несколько отрывистых фраз на скандинавском наречии. Улаф побледнел и, не говоря ни слова, выбежал на палубу. Дверь захлопнулась. Глеб и Коста остались одни.
- Тебе не кажется, что он того? - Коста крутнул пальцем у виска.
- Не кажется.
Глеб коротко передал ему суть разговора. Коста задумался. Потянул к себе кувшин с пивом, налил полную кружку. Не торопясь выпил, тщательно вытер рукавом усы.
- Отчаянный... Сгинет. Тут одной лихостью не возьмешь.
- А если умом?
- Умом? Умом тоже. - Коста оглянулся на дверь. - Куда это его понесло?
Дверь открылась. Вошел Улаф, вид у него был озадаченный.
- Буря! Надвигается с востока. Я приказал сниматься и идти назад.
- А как же мы?
- Пристать невозможно. У берега сплошные камни. Если поднимется ветер, судно разобьется... В лучшем случае сядет на рифы.
Глеб не знал, что делать, не знал, что говорить, и взглянул на Косту, как ребенок на родителя - в ожидании подсказки.
- Он сказал, что мы не сможем высадиться...
Коста пожал плечами и спросил простодушно:
- А зачем?
Зачем? Глеб вдруг подумал, что возвращаться на берег действительно незачем. С Аццы и Черными Братьями покончено, Пяйвий погиб, Элльм переместился в другое измерение... Что делать в земле Тре?
- Оставайтесь! - сказал Улаф, угадав его мысли. - Я отвезу вас на Вестероллен, и вы будете моими лучшими гостями. Я благодарен вам за весть об отце... Оставайтесь! Викинги умеют быть гостеприимными. Мой корабль станет вашим кораблем, а мой дом - вашим домом.
Глеб опять посмотрел на Косту. Тот понял все без перевода и вместо ответа устало облокотился на стол. Судно прыгало по волнам, скрипели доски, столешница тряслась, и стоявшие на ней кубки звякали друг о друга.
- Улаф приглашает нас в Норвегию, - тихо произнес Глеб. - Что скажешь?
Ответ он уже знал. Можно было и не спрашивать, но ему хотелось получить подтверждение из уст Косты.
Тряхнуло. Кубок с латинскими буквами съехал на край стола, накренился и громыхнул об пол. Коста не торопясь поднял его, поставил обратно и, взглянув на озабоченное лицо Глеба, спокойно сказал:
- Я согласен. А ты?
-Я?..
В голове у Глеба вдруг вспыхнула картинка: погост Истертой Скалы, толпа лопинов, лукавые глаза Айны... Что-то тонкое и острое кольнуло в сердце, но это ощущение было легким и мгновенным, как мимолетный взгляд или взмах ресниц. Уже через секунду Глеб повернулся к Улафу и твердым голосом проговорил:
- Мы принимаем приглашение!
...Потом они вдвоем с Костой стояли на палубе, у левого борта, и смотрели на скалы, которые черными призраками проплывали мимо. Лунный свет, сочившийся сверху, не обволакивал их, а лишь скользил по вер- шинам, выхватывая из мрака причудливые нагромождения. Глеб не отрывал глаз от берега. Скалы были безмолвны, но кое-где в расселинах он замечал странные огни - они трепетали, то вспыхивая яркими звездами, то угасая. Что это было - костры лопинов? очередное проявление волшебства? Глеб не знал. В голове проснулась тупая боль, он опустил тяжелые веки и понял, что ему хочется только одного: СПАТЬ. Липкая дрема, как паутина, быстро затянула сознание, но ее разорвал хрипловатый голос Косты:
- Надо бы взять к северу. Не ровен час хрястнет о рифы - костей не соберем.
Корабль Улафа под всеми парусами шел на запад, уходя от надвигавшейся бури. Но она уже почти настигла судно - волны за кормой вздымались высоко и часто. Сквозь гул ветра послышалась команда Улафа. Нос корабля медленно повело вправо, и скалистое побережье земли Тре растворилось в темноте. Исчезли черные призраки, исчезли лунные блики, скользившие по каменным граням, исчезли трепетавшие в расселинах огни...
Глеб перешел на корму и долго вглядывался в ночную темень, но, кроме луны и россыпи желтых светлячков, усеявших небо, не увидел ничего. Потом с востока набежали косматые тучи, и стало совсем темно.
- Глаза проглядишь... - сказал Коста, и в его голосе Глебу послышалась непонятная грусть.
- Помнишь, что сказал Аксан? Силы зла велики, их хватит, чтобы уничтожить все живое на этой земле. И людям с ними не справиться...
- Помню. - По шороху Глеб понял, что Коста положил руку на булаву.
- И что думаешь?
- Колдунам не верю, - сказал Коста, помедлив. - Соврут - недорого возьмут.
- А кому ты веришь?
- Себе.
Волны яростно обрушивались на корабль. Порыв ветра разорвал черную пелену, и в прорехе мелькнул край лунного диска. Глеб на мгновение увидел суровый профиль Косты: поджатые губы, слипшиеся острыми стрелками ресницы, всклокоченные волосы над низким лбом. Палуба ходила ходуном, но Коста стоял на ней твердо и непоколебимо, а глаза его были устремлены туда, куда только что смотрел Глеб.
Больше они не проронили ни слова. Но их руки - сильные, мозолистые руки воинов - одновременно поднялись и сомкнулись в крепком мужском пожатии.
