Антон Первушин - Пираты Тагоры
– Джек! – окликнул одного из Следопытов эмбриомеханик. – Это же я, Майкл! Не узнаешь что ли, бродяга?!
Но Джек не отреагировал. Рот его был распялен, на подбородок стекала тягучая слюна. От него и его сотоварищей шел такой запах, словно они и впрямь были псевдомертвецами, оживленными магами-шарлатанами.
– Внимание! – негромко сказал Комов. – Действуем как запланировали. Двое хватают за руки, третий расстегивает комбез, четвертый срывает тагорянина. Освобожденных немедленно в коридор. Начали!
«Зомби» бросились на спасателей. Спасатели – на «зомби». Марионетки-носители оказались проворнее. Светловолосый крепыш, внешность которого портили пятна засохшей тушенки на щеках и зубы с желтым налетом, вырвался из рук схвативших его комконовцев и попытался выдавить Эспаде глаза. Тот, недолго думая, крепко приложил «агрессора» об пол. Не давая крепышу опомниться, Эспада рванул комбинезон на могучей следопытской груди. Ухватил тагорянина-кукловода поперек панциря и с трудом оторвал: присосалась гнида! Крепыш застонал, в глазах его возникло какое-то подобие мысли.
– Тащите, парни! – буркнул Эспада.
Освобожденного Следопыта уволокли в коридор. Эспада отшвырнул «мокрицу» и бросился на помощь другой группе, которая боролась с Джеком. Джек успел засветить своему приятелю Мишке в глаз. Эмбриомеханик поскользнулся на раздавленном жуке и оказался на полу, барахтаясь под скопищем накинувшихся на него тагорян. Тут уж стало не до церемоний. Эспада взялся расшвыривать «братьев по разуму». Хрустел хитин панцирей, брызгала лимфа. Наконец, Эспада поставил Мишку на ноги. Заглянул в глаза, поинтересовался:
– Это все еще ты, Мигель?
– Кажется… я, друг Эспада, – неуверенно проговорил тот.
– Работать сможешь?
– Смогу.
– Действуй!
Первую волну «зомби» удалось освободить от паразитов сравнительно легко, но следом на спасателей двинулись все наличные силы противника. Каждого Следопыта облепило по нескольку тагорян. Остальные мокрицеподобные перли своим ходом, грозно скрежеща лапками.
– Массаракш! – прорычал Эспада, выхватывая «кобольд». – Они нас сейчас сомнут.
– Отставить, Диего! – сказал Комов. – Стыдись, это разумные.
– Паразиты, – пробурчал Эспада, но оружие убрал.
– Вот что, Яков, – сказал Комов. – Ты в системах кондиционирования «цветков» разбираешься?
– Я-то? – переспросил Осиновский. – Я здесь все знаю, до винтика.
– Отлично, – проговорил Комов. – Мы тут будем держать оборону, а ты двигай в отсек микроклимата, делай что хочешь, но чтобы через пять минут здесь была подмосковная зима.
– Понял, Геныч, – отозвался старый космический волк. – Врублю экстренное охлаждение. Через пять минут здесь будет Антарктида!
– Главное, не перестарайся… Не хватало еще ребят поморозить. Им и так досталось…
– Не дурак, – буркнул начальник базы и выбрался из рубки.
В это мгновение до спасателей, занявших оборону у выхода из рубки, докатилась вторая волна.
– Вперед, ребята! – крикнул Эспада и кинулся в бой. – Бей своих, чтоб чужие боялись!
Завязалась самая настоящая потасовка. Прежний план освобождения людей от паразитов полетел ко всем чертям. Главное – продержаться, пока Осиновский не понизит температуру в рубке до неприемлемого для насекомых уровня.
Продержаться было не так-то легко. Управляемые тагорянами Следопыты дрались, как автоматы – не чувствительные к боли и не ведающие страха. Инопланетные жуки вцеплялись в штанины, карабкались по ногам, стараясь добраться до открытых участков тела. Спасателям приходилось туго. Эспада заметил краем глаза, что и Комов уже не слишком церемонится с представителями цивилизации Великой Тагоры, которыми совсем недавно восхищался.
В горячке всеобщей свалки никто не обратил внимания на клубы холодного тумана, низвергающиеся из специальных форсунок между пультами. Белесые клубы накрыли дальние шеренги тагорян, которые цепенели на глазах. Металлические детали интерьера покрылись изморозью. Люди-автоматы замирали на ходу. Паразиты осыпались с них, как пожухлая листва. Затих скрежет хитина.
Эспада стряхнул с рукавов и штанин трех тагорян и подхватил малорослого Следопыта – почти мальчишку! Парень сонно моргал опушенными инеем ресницами и с изумлением смотрел на Эспаду.
– Ничего, амиго, – пробормотал Эспада. – Потерпи. Скоро будешь дома.
Ярость схватки проходила, оставляя сожаление о потерях.
Никто из экипажа и пассажиров захваченной инопланетянами «Тасмании» серьезно не пострадал, по крайней мере – физически, но тагоряне гибли десятками. Спасатели вытаскивали из рубки людей, стараясь не наступать на хрусткие скорлупки насекомых.
– Потом нам будет чертовски стыдно, – пробормотал Комов.
– А им?! – спросил Эспада с вызовом. – Им будет стыдно, Геннадий? Они год держали в плену наших товарищей. Год сонного оцепенения, когда ты перестаешь быть самим собой, утрачиваешь все человеческое. Я знаю, я побывал в таком плену…
– Убийство всегда убийство, Диего, – сказал Комов. – Тебе ли этого не знать?..
– Вертикальный прогресс тоже требует жертв? – огрызнулся Эспада.
– Все прогрессы реакционны, если рушится человек, – процитировал Комов и добавил: – Не время для споров, Диего. Дома поговорим.
Осторожно перешагивая через тагорян, он направился к командирскому креслу, в котором сидел пристегнутый ремнями безопасности человек. Эспаде показалось странным, что один член экипажа остался безучастным к вторжению спасателей, и он двинулся вслед за Комовым. Они были уже в двух шагах, как вдруг кресло повернулось и спасатели увидели изможденное лицо капитана «Тасмании».
– Антон! – воскликнул Комов. – Быков!
Эспада едва успел поймать его за рукав.
– Погоди, Геннадий, – проговорил он. – Не видишь, что ли?
– Массаракш! – выругался комконовец.
Антон Быков был при полном параде, но белый капитанский китель оказался измят, грязен и расстегнут на все пуговицы, а рубашка под ним – разорвана. Сквозь прореху поблескивал сегментированный хитин присосавшегося к человеку тагорянина.
– Ну, что ты теперь скажешь?! – выкрикнул Эспада, обращаясь к Геннадию Комову.
– Что скажу? – задумчиво проговорил тот. – А вот что!
Комов отступил на шаг, весь как-то обмяк, сгорбился, руки плетьми повисли вдоль тела. Он принялся раскачиваться из стороны в сторону, выделывая расслабленными руками немыслимые кренделя. Губы его вытянулись трубочкой, и в жутковатой тишине раздался долгий, переливчатый свист. Эспада поневоле залюбовался им. «Вот что значит настоящий мастер!» – подумал он, припомнив собственные жалкие попытки общаться с тагорянами на их языке.
