Дмитрий Шагаев - Шаг в бездну
Он отошел от тощего тела на несколько шагов, осторожно обошел его и поспешно направился в прежнем направлении, опасливо озираясь назад. Теперь шкафы были повсюду: они вытеснили даже те многочисленные столы, которые так забавно ломались. Павел нервно поглядывал на каждый, ожидая, что услышит стук или что еще хуже — увидит раскрывающуюся дверцу. Пока он продолжал идти, ни один из шкафов таких сюрпризов ему не предоставлял. Пока что тишина нарушалась лишь его шагами.
Хотя он старался сохранять голову от роящихся, точно мухи над медом, мыслей, некоторая их часть все же прорывалась на поверхность сознания, атакуя многострадальный мозг не хуже молота. Что это за место? Как он попал сюда и что вообще тут происходит?
Совсем рядом раздался долгий, мучительный скрип несмазанных петель. Павел повернулся на этот ужасающий в полной тишине звук. Дверца шкафа, такого же, как и сотни других, приоткрылась. За ней не было никаких тощих трупов, жаждущих отмщения. Там вообще ничего не было — одна только тьма, наверняка скрывающая кошмарных чудовищ. Он вдруг услышал (или это ему казалось?) тихий нарастающий гул воздуха, потоком ускользавшего в необъятные недра шкафа.
По спине пробежал холодок.
— Что же за место такое, — простонал Павел. — Все неправильно. Все неверно. Неверно…
Шепча себе под нос, и не упуская из вида странный шкаф, он отошел назад. Обошел его по широкой дуге и двинулся в прежнем направлении.
Тем временем Кира шла через ряды библиотечных полок и картотек. Тут было множество книг, папок, гроссбухов… попадались даже чьи-то школьные тетради и учебники. Поначалу она этому обрадовалась: будет чем заняться, а не мучиться здесь от скуки. Но когда она взяла первую книгу, то лишь разочарованно бросила ее на пол. Все книги, да и все, что имело к ним отношение, оказались бесполезным мусором. Их нельзя было прочесть просто потому, что они представляли собой цельные куски не то бумаги, не то пенопласта, не то первого и второго сразу — она так и не поняла, что это за материал. В любом случае, что бы там ни было, книги являлись простой декорацией, как и все остальное вокруг.
Она шла через бесконечные ряды полок уже несколько часов. Хотя на самом деле правильнее было сказать не ряды — коридоры. Часто попадались перекрестки и развилки, образуя пестрый и замысловатый лабиринт. Под конец пятого часа ее это занятие утомило, и она остановилась, упершись руками в бока. Оглядела фальшивые корешки книг, пестрящие разными цветами — и яркими, и блеклыми — провела рукой по волосам и посмотрела вверх. Верхняя стенка куба была непомерно высоко. Пространство выше полок ничем не ограничивалось, что и навеяло ей запоздалую мысль. Девушка провела рукой по полке. Пощупала, проверяя на прочность. Вроде бы похоже на дерево. Критично оглядев полки, она решилась. Да и что с ней, собственно, могло случиться?
В один прыжок Кира оказалась на ряду полок. Часть ряда проломилась под ее весом, и она чуть было не свалилась обратно, но удержала равновесие и быстро переместилась на целый участок. Доски под ногами тяжело затрещали, готовые проломиться в любой момент, хотя пока что с задачей справлялись. Кира огляделась. Ряды, коридоры полок и шкафов простирались запутанным лабиринтом насколько хватало глаз. Они прерывались ровной линией как раз там, где она распрощалась с Пашей, но впереди, куда она шла уже столько времени, конца не было. Лабиринт упирался в грань куба.
В растерянности, она оглядывалась по сторонам, не зная, куда же ей следует идти. Возвращаться и искать этого самодовольного засранца она не собиралась, зато ей было интересно, сможет ли она сойти с этой грани на другую, перпендикулярную.
Ведь на всех гранях стоит эта дурацкая мебель… — подумала Кира, смотря вдаль, — почему бы и мне там не прогуляться? Все равно здесь больше нечего делать.
А еще ей хотелось проверить себя. Насколько быстро она может двигаться. Больше не тратя время на размышления о философии куба, она рывком бросилась с места. Там где она стояла мгновение назад, доски все же не выдержали и проломились, треснув с глухим хрустом. Она набирала все большую скорость, совершенно не обращая внимания на ломающиеся доски полок под ногами. Когда она их касалась, они, прогибаясь, трещали, но ломались в тот момент, когда ее нога уже совершала следующий рывок. Кира неслась словно болид, оставляя за собой шлейф взвивавшихся в воздух мелких щепок. В ушах свистел ветер, обдувавший все ее тело с все большим упорством, становясь все сильнее по мере повышения скорости. Если бы не ее короткая стрижка, то волосы наверняка бы забавно трепетали на ветру, не в силах сопротивляться потоку воздуха. Спустя минуты две такого бега, Кира начала чувствовать, как нагревается подошва ее обуви.
Интересно, — подумала она, — как скоро они сотрутся?
Она прибавила скорости. Теперь ощущения были такие, как при езде на мотоцикле, набравшем приличную скорость. Километров этак под девяносто. Ей внезапно пришла в голову мысль совершить длинный и высокий прыжок, но, моментально представив, чем это может кончиться, она тут же отбросила эту идею. Подошва уже не просто разогрелась — она едва не горела. Кира замедлила бег, перейдя на скорость спринтера бегущего стометровку, затем на обычный бег и, наконец, остановилась. В очередной раз чуть не рухнула на пол, почти проломив полки, заставленные фальшивыми книгами. Легко спрыгнула вниз и, усевшись на бетонном полу, стала разглядывать подошвы обуви. И хотя ногам было горячо, подошва вопреки ее ощущениям не сгорела и даже не оплавилась — лишь немного стерся протектор. Смотря на результат своего небольшого забега, она улыбнулась сама себе, чувствуя, что начинает любить свое новое тело.
Проводник сидел в кресле с отстегнутыми ремнями безопасности и смотрел, как маленький коричневый шар, несущийся по своей орбите сквозь ледяное пространство космоса, неспешно приближался. Где-то там, так же держась на орбите этой планеты, была станция, неразличимая с такого расстояния. Но он, как и Кореллия, точно знал, что станция там есть. Это был своего рода перевалочный пункт для всех кораблей: и транспортных, и грузовых, и более редких — частных. Последние были редкими из-за отдаленности звездной системы; мало кто из простых частников интересовался мертвыми и безжизненными планетами. Но, тем не менее, они встречались и здесь.
До сближения со станцией оставалось еще довольно много времени и Проводник, не находя иного занятия, продолжал смотреть в иллюминаторы. Пустой и неизменный, за исключением мертвой планеты вид навевал тоску. Планета была единственным, за что мог уцепиться взгляд среди черной пустоты и миллиардов немигающих звезд. Проводник перевел взгляд на приборную панель и без интереса стал ее рассматривать. Кнопки, дисплеи, тумблеры… все это внешне мало чем отличалось от того, что он когда-то видел в кабине "кукурузника". Даже штурвал у пилотского кресла был довольно похож на тот, что он видел в самолете. Отличие разве что в количестве элементов: приборов и кнопок здесь было раза в два больше.
