Федор Кандыба - Горячая земля
Дружинин попросил Любу подождать и пошел в том же направлении вместе с начальником склада, бывшим сапером и товарищем по военной службе Корольковым.
Корольков отличался спокойствием и неторопливостью, позволявшими ему проделывать самые невероятные вещи на войне. Его характер как нельзя более соответствовал его теперешней опасной работе. Он слегка хромал. Это были последствия единственного случая, когда он погорячился и раньше времени взорвал мост под немецким поездом.
Тол, динамит, гремучая ртуть, пироксилин, нитроглицерин хранились в этом складе.
На некоторых ящиках стояли только цифры и литеры — это были новые взрывчатые вещества, еще не успевшие получить названия, но уже применявшиеся на острове.
Подрывные работы играли здесь настолько большую роль, что приходилось пользоваться почти всем, чего достигла в этой области техника.
Бикфордовы шнуры, толстые, как рука, и тонкие, как ниточка, взрыватели, капсюли, сосуды и ящики с полыми стенками, в которых закладывалась в горячую породу взрывчатка, дополняли эту коллекцию.
В пещере было сухо и прохладно. Здесь поддерживалась всегда одна и та же температура. С внешним миром склад сообщался только наглухо запиравшимся каменным коридором.
Запасы взрывчатки, разложенные в образцовом порядке, каждую неделю проверялись строгими контролерами-химиками. Опасаться преждевременного взрыва не приходилось. И все же разрушительная сила, сконцентрированная в собранных здесь ящиках, бочках, сосудах и пачках, была так грандиозна, что даже мысль о ней невольно вызывала беспокойство.
— Солидное хозяйство, — заметил Дружинин, глядя на длинные ряды ящиков с толом. — До новой навигации хватит с избытком… Если, конечно, все это не взлетит в воздух… Вот будет фейерверк на всю Арктику! — добавил он, сделав небольшую паузу.
— Ну, нет, — запротестовал Корольков, — этого не случится. Московские эксперты говорят, что здесь все в порядке и опасности никакой нет.
— Знаю, — Дружинин кивнул головой. — Однако, Корольков, масло каши не портит: будем разгружать машины у входа в пещеру, а сюда все доставлять на вагонетках.
— Будем, — согласился Корольков. — У меня тоже нет вкуса к пиротехнике…
— Теперь, Люба, съездим на нефтехранилище. Это здесь неподалеку. А потом обратно в порт, там меня мой пес заждался, — сказал Дружинин, снова усаживаясь в машину.
Машина выехала из пещеры и помчалась дальше в горы. Дружинин сидел рядом с Любой веселый и довольный: сегодня все шло отлично.
— Так я, по-вашему, не похож на начальника? — спросил он у девушки.
— Похожи, — улыбнулась Люба.
— Чем же?
— Садитесь в запрещенные машины, ходите в запрещенные места, среди рабочего дня с собакой в порт приезжаете…
— Только-то?
— Ой, нет, товарищ Дружинин, да что вы! Я просто так, в шутку… Посмей кто-нибудь другой такое про вас… Сконфуженная Люба сбилась и замолкла.
— Строгая, — засмеялся Дружинин, глядя на покрасневшую девушку. — Правильно, Люба, так и надо.
Глава восьмая
«Темген — автомобильный начальник»
Чем дольше жил Темген на Острове Черного Камня, тем больше жалел, что не приехал сюда раньше. Здесь для него началась новая, удивительная жизнь.
Он приехал сюда на одном из грузовых пароходов, который заходил по дороге в Рыбачий поселок.
На следующий день по приезде Темген едва не угодил под автомобиль.
Управляла машиной та самая синеглазая девушка, с которой он познакомился полтора месяца назад. Она обругала его за ротозейство, а потом усадила в кабину и отвезла к зданию только что открывшихся на острове курсов шоферов.
Теперь курсы были успешно закончены. Автомобиль, более сильный и быстрый, чем лучшая упряжка ездовых собак или оленей, покорно служил ему, Темгену. Он несся вперед, как ветер, останавливался, пятился назад, возил людей и грузы, он слушался каждого движения Темгена.
Эта удивительная машина, покорная и сильная, снилась Темгену по ночам. На Своем шоферском месте он сидел с таким счастливым и гордым видом, что ему завидовали даже те, кто вовсе не собирался итти в шоферы.
Сожитель Темгена по комнате, насмешливый рыжий подрывник Щупак, тот самый, что купался в бухте Рыбачьего поселка, донимал Темгена насмешками и называл его: «Темген — автомобильный начальник».
Прозвище льстило Темгену, лучшего не придумал бы и он сам. Он чувствовал себя хозяином и начальником своей большой, сильной машины и всех других, ей подобных. Это была упоительная сладкая власть, она доставляла Темгену острое наслаждение.
Кочуя с оленями на Чукотке или охотясь со стариком Рагтаем, Темген часто видел, что человек слаб и во многом зависит от природы.
Наступают холода — он мерзнет; метет пурга — он не может уйти от яранги; нет близко зверя или птицы — он голодает и идет далеко-далеко, чтобы найти пищу. Многое мешает ему жить, а помогают только собака, олень да собственное мужество, трудолюбие и настойчивость.
Здесь, на острове, положение Темгена зависит только от того, как он управляется со своей машиной. Ни о чем другом заботиться не было нужды. А в своем деле он теперь богатырь, способный совершать великие дела. Он мог, например, за один день перевезти столько камней, сколько весь поселок береговых чукчей не перетаскал бы и за год.
Таким могущественным был здесь не только Темген. Такими были все, кто работал на острове.
Щупак был властелином камня: камень рассыпался перед ним на куски и открывал проходы в горячих недрах земли.
Худенького, узкоплечего кранового машиниста Зерновского, обедавшего рядом с Темгеном, слушался огромный кран, который мог поднять Темгена вместе с его автомобилем.
А красивую строгую Любу слушались не только авто мобили, но и водившие их шоферы. Инженеров слушались сотни рабочих. И все вместе — люди и машины — слушались главного начальника Дружинина…
Каждый человек, которого Темген встречал дома, на работе и на улице, умел делать удивительные вещи.
Поэтому Темген совсем не удивлялся, когда видел, что скалы на склоне горы в один прекрасный день вдруг исчезали и на их месте быстро вырастали большие красивые здания. Он спокойно наблюдал, как дикое ущелье начинало расширяться у него на глазах и приобретало форму огромного ведра, лежащего на боку, затем вдруг покрывалось крышей и превращалось в гигантское нефтехранилище…
Только здесь, на острове, Темген впервые по-настоящему почувствовал, какое сильное, умное и великолепное существо человек. Он стал по-новому смотреть и на себя самого и на своих товарищей.
