Василий Звягинцев - Величья нашего заря. Том 2. Пусть консулы будут бдительны
– Надевайте, если хотите, а то я распоряжусь, принесут что-нибудь другое…
– В поперечную полоску? – попытался сострить Лютенс.
– Если у вас такие вкусы. Лично я предпочитаю узкую продольную, но в принципе гладкая ткань симпатичнее, если нет нужды в камуфляже…
Говоря всё это, Вадим сел в низкое кресло у журнального столика напротив окна. Американец только сейчас рассмотрел, что комната обставлена не как больничная палата, а наподобие гостиничного «полулюкса». До этого был поглощён собственными ощущениями и видом из окна.
Ляхов закурил и старался смотреть в сторону, пока Лютенс облачался в весьма непрезентабельный, на фоне его собственного, костюм.
– Порядок? Чего-нибудь хотите перехватить или в городе позавтракаем?
– Вы меня и в город вывести собираетесь? – удивился разведчик.
– Если вы сами соберётесь…
– В каком смысле?
– В самом прямом. Мы совсем немного побеседуем, и всё станет на свои места. Тогда и в приличный кабачок можно закатиться.
– Или…
– Вы же не мальчик, Лерой, – укоризненно сказал Ляхов, подвигая американцу раскрытый портсигар, такой же раритетно-шикарный, как и у его сотрудницы, Рыси-Герты.
– Натощак?
– Ничего, одна не повредит на фоне всего прочего. Закуривайте, заодно и мозги прочистите. Наверное, чтобы не заниматься «китайским бильярдом» (это выражение было Лютенсу незнакомо[124]), я сам вам сразу всё скажу, а вы тогда уже и будете соображать, «куды бечь».
– Буду вам обязан, а то и вправду, недоумений столько, что мысли разбегаются. Кстати, какое сегодня число?
– Завтрашнее, – усмехнувшись, ответил Ляхов. – Вы проспали, если можно так выразиться, примерно десять часов. Так что здесь всё нормально, никаких хроноклазмов…
– «Если можно так выразиться…» – Лютенс медленно повторил. – Насколько я знаю русский со всеми его нюансами, вы хотите мне намекнуть, что я вовсе не спал, а…
– Из вас выйдет хороший лингвист, если до пенсии доживёте, – похвалил Ляхов. – Всё верно. Спали вы весьма условно, за исключением трёх последних часов. До того находились в глубокой и в обычных обстоятельствах несовместимой с жизнью коме.
Он произнёс это спокойно, но у Лютенса внезапно задрожали пальцы, и он не с первого раза зажёг спичку, чтобы прикурить. Вместо зажигалки на столе зачем-то стояла старомодная спичечница со вставленным сине-красным коробком с надписью «Гигант». Таких спичек Лютенс в Москве в продаже не видел – раза в два толще обычных, с крупными головками зелёного, а не коричневого фосфора.
Удобно для курильщика-гурмана – горят долго, и запаха газа или бензина нет совершенно. Сигару или трубку особенно хорошо раскуривать.
– Не совсем понял, – сказал он, выдохнув первую порцию дыма. Голова сразу плавно закружилась.
– Да понимать особенно нечего. Траванули вас очень хитрым ядом, типа бинарного ОВ. Сам по себе он действует сравнительно долго, незаметно, приводит обычно к деменции или к инсульту. Но в сочетании с алкоголем превращается в нечто иное. Интоксикация становится ураганной. Судя по всему, травить вас начали дней пять назад, вчера вы резко усугубили и на выходе получили инсульт, очень качественный, – при этих словах Ляхов опять усмехнулся.
– Протянули бы вы, при вмешательстве самых квалифицированных врачей (а их ещё найти надо, а кому это нужно?), от силы пару дней, без всяких шансов на выздоровление. Случись это в посольстве – ваш врач констатировал бы хрестоматийный диагноз и зафиксировал закономерный исход. Но – исход евреев не всегда летальный, – неизвестно в каком смысле произнёс Вадим.
После с достаточно впечатляющими красочными подробностями рассказал, как именно плохо было этой ночью американцу и какие усилия пришлось предпринять Ляхову и его ассистентке, чтобы вытащить «исторического врага» с того света.
– Ну, это ведь не столько из врожденного гуманизма? – на середине рассказа перебил Вадима Лютенс. – Я для вас представляю, похоже по всему, значительную реальную ценность?
– Да это как раз как сказать, – потянулся за новой сигаретой Ляхов. – Скорее, инстинкты сработали: умирает на твоих глазах человек – надо спасать. Остальное – вторично. Понятно, что вам это странно, но тем не менее…
После этого Вадим сообщил, что никакая «традиционная медицина» американца бы не спасла. Во-первых, никто не догадался бы одновременно проводить реанимационные мероприятия и глубокий биохимический анализ, а значит, причина поражения организма осталась бы невыясненной и продолжающей действовать. Во-вторых – антидотов против использованного яда нынешняя фармакопея не упоминает.
– То есть тянули бы вас на искусственном дыхании и поддерживающих средствах часиков так десять, после чего удручённо развели руками и пошли эпикриз писать. Вот как раз сейчас, наверное, – посмотрел Ляхов на часы.
Лютенс почувствовал неприятный спазм в желудке. Да уж! Вместо того чтобы сидеть напротив окна, за которым разгорается утро нового дня, ехал бы он на морговской каталке, с головой, накрытой простынёй. По русскому обычаю – ногами вперёд.
Но, как сказано, самочувствие у него было просто великолепное, оттого мысль об ином варианте всерьёз его не зацепила. Ну, бывает же – покрышка на дороге лопнула. Однако кое-как машину удержал, в метре от обрыва, скажем. Вытер пот со лба, или как там ещё организм среагирует, закурил, представил, что могло бы случиться. Пережил, докурил да и дальше поехал. И профессиональные качества включились опять же. Это может показаться странным, но Ляхову он сразу поверил. Отчего, почему? Видимо, действительно есть вещи, которые нутром чуешь. Как, например, свою мимо пролетевшую смерть.
– Так каким же образом вы…
– Так мы же на самом деле специалисты. Если мы «покоряем пространство и время», сложно ли, увидев внезапно потерявшего сознание человека, просканировать его ауру, произвести бесконтактный анализ крови, слюны, мочи и прочих менее материальных субстанций и приступить к некоему аналогичному экзорцизму действу. А потом, если можно так выразиться (опять он повторил это не совсем обычное словосочетание), повторная рекомбинация. Сильно за полночь провозились, но и результат… Вы себя как чувствуете? – вдруг заботливо осведомился Ляхов, но даже попытки не изобразил потрогать пульс пациента, как принято ритуально, тем более давление померить. Совсем как в известном анекдоте[125].
– Превосходно, – честно ответил Лютенс.
– Вот видите. Желание будет – сходите к своему лечащему врачу, пусть диспансеризацию проведёт и сравнит показания с прошлыми параметрами. Теперь к делу.
