Путешествие на Луну (ЛП) - Ле Фор Жорж

— Погиб! — закричал американец, сжимая кулаки. — Значит, он избежал моего мщения?.. Во всяком случае я не поверю, пока не увижу его труп.

ГЛАВА ХХХV

После нескольких секунд молчания начальник селенитов решительным тоном проговорил:

— Ваша экспедиция, господа, на ту сторону нашей планеты, откуда видна полная Земля, — решительно невозможна.

— Невозможна?! — воскликнул старый учёный. — Почему же?

— Потому что пояс неприступных скал и высочайших гор отделяет одно полушарие Луны от другого, и тысячи непреодолимых препятствий помешают вам достигнут цели. Кроме того, та половина пашей планеты совершенно безводна, бесплодна и необитаема: вы найдёте на ней одни лишь развалины некогда цветущих городов. Никакое живое существо, ни растение, ни животное, — не может жить в этой печальной пустыне, почти лишённой воздуха.

— Лишенной воздуха! — воскликнул Гонтран, обращаясь к профессору. — Значит, все мы ошибались: и мой знаменитый однофамилец, и вы, и я…

Граф произнес последние слова с апломбом, вызвавшим улыбку на лице его приятеля. Михаил Васильевич с минуту раздумывал.

— Без сомнения, — сказал он, — в словах селенита много преувеличений, но очень вероятно, что на видимой стороне Луны слишком мало воздуха для поддержания жизни… Однако для нас это не должно быть препятствием.

Фаренгейт удивлённо раскрыл глаза.

— Но ведь мы не можем же жить без дыхания? — проговорил он.

— А кто вам говорит это? — с нетерпением возразил профессор. — Разве у нас нет запасов жидкого кислорода и дыхательных аппаратов?

— Однако, — заметил Гонтран, с беспокойством смотря на свой невесту, — если это предприятие сопряжено с большими опасностями, то не лучше ли будет отказаться от него?

Старый ученый с негодующим видом скрестил на груди руки.

— Как же тогда мы будем продолжать свое путешествие по планетам? — спросил он.

— Но что общего между нашим путешествием и предполагаемым исследованием Луны?

— Общего очень много: спектроскоп открыл мне на поверхности Луны, недалеко от полюса, присутсвие драгоценной руды, которая одна позволит нам продолжать путь в пространстве… Впрочем, — прибавил профессор, — если вы сомневаетесь, то оставайтесь здесь: я отправлюсь один.

— Нет, вы не поедете один, — воскликнул американец, — я буду вас сопровождать, и пока вы разыскиваете руду, — буду искать негодяя Шарпа!..

И янки подчеркнул свои слова выразительным жестом.

— Я не за себя боюсь опасностей и утомления, — сказал Гонтран, — но за Елену Михайловну.

Молодая девушка поблагодарила жениха ласковой улыбкой.

— Merci, граф, — произнесла она, — я не боюсь ничего и готова идти всюду, куда пойдет папа.

Водворилось молчание. Воспользовавшись им, Роум-Серхоум спросил профессора:

— Хорошо ли вы знаете топографию той части лунного диска, на которой теперь находитесь?

— Достаточно… хотя и хуже, чем другое полушарие.

— Другое полушарие? — изумленно спросил селенит.

— Ну, да… то есть видимое.

— Это невероятно.

Тогда Михаил Васильевич показал Роум-Серхоуму один из новейших фотографических снимков Луны, сделанных знаменитым американским астрономом Рутерфордом.

Удивлению селенита не было границ.

— Как же вы, — спросил он, — могли начертить этот план, когда ваша нога ни разу не была на нашей планете?

Старый ученый постарался в нескольких словах объяснить, что такое фотография, и в заключение попросил Роум-Серхоума дать ему проводника для экспедиции.

— Телинга будет сопровождать вас, — отвечал глава селенитов. — А когда вы отправитесь?

— Завтра, при восходе солнца. Выходя из залы, Сломка спросил Михаила Васильевича:

— Какие же средства передвижения мы используем?

— Это будет зависеть от маршрута, который мы изберем, и от скорости, с которой пожелаем путешествовать.

На другой день наши путешественники, встав спозаранку, сделали все необходимые приготовления. Лишь только первые лучи солнца позолотили вершину кратера, в залу вошёл Телинга и, увидев своих спутников вполне готовыми, сделал им знак следовать за собою.

Все двинулись вдоль подземной галереи, где царил непроницаемый мрак. К счастию, всегда предусмотрительный Сломка захватил с собой электрическую лампочку Труве, лучи которой скоро осветили извилистую подземную дорогу.

— Куда теперь мы направляемся? — спросил своего путеводителя Михаил Васильевич, рассматривая карту Луны.

— Прямо в Кюир, большой город, лежащий на реке То, — отвечал Телинга.

— А каким путём? — повторил вопрос профессор.

— Сейчас узнаете.

После нескольких минут ходьбы путешественники неожиданно вышли на дно огромного кратера, вершина которого возвышалась более чем на тысячу футов. Внутренность этого кратера, которым окачивалась подземная галерея, имела почти километр в диаметре и представляла из себя огромную залу, освещённую сверху лучами солнца.

Выйдя сюда, Телинга испустил громкий крик, повторенный в подземельях тысячеголосым звучным эхом. Тотчас навстречу нашим путникам откуда-то вынырнула высокая фигура, в которой старый ученый не замедлил узнать селенита. Переговорив со своим соплеменником, Телинга обратился к жителям Земли и лаконично сказал:

— Через час мы будем в Кюире.

Профессор справился по своей карте и не мог удержаться от возгласа изумления:

— Но ведь отсюда до Кюира более четырехсот верст!

— Верно и у селенитов есть железные дороги, — заметил Гонтран.

Джонатан Фаренгейт пожал плечами, ворча:

— Если бы даже они и были, — никакой поезд не в состоянии пройти за час такое пространство. Даже почтовый поезд Тихоокеанской дороги, от Нью-Йорка до Сан-Франциско, может делать не более ста верст. А ведь это, — с гордостью добавил американец, — самый быстрый поезд на всем свете.

— Мы отправимся в Кюир, — перебил селенит догадки путешественников, — подземной дорогой, очень простым способом, вот в этом экипаже…

В то же мгновение на дно кратера выкатилось нечто вроде лодки на полозьях, которые бесшумно скользили по выемкам, высеченным в лаве. Телинга указал нашим героям на странный экипаж и предложил им сесть на скамейки, шедшие вдоль бортов. Сам он стал на носу, положив руку на металлический рычаг. После того селенит, доставивший экипаж, быстро и без всяких усилий покатил последний ко входу в подземный туннель, открывавшийся в стене кратера.

Здесь обитатель Луны оставил повозку, которая, словно увлекаемая невидимой силою, понеслась вдоль подземной галереи с возрастающей скоростью.

— Ага, теперь я понимаю! — воскликнул Сломка: — мы скользим по наклонной плоскости!

— Но если так, — заметил Гонтран, — то в конце концов мы попадём, вместо поверхности Луны, к ее центру.

Молодой инженер задумался.

— Я думаю, — сказал он после минутного соображения, — что здесь применён принцип "русских гор", которые каждый из нас, без сомнения, видел во время святок… Сначала наш экипаж скользит вниз по наклону; когда он приобретет достаточную скорость, то, благодаря ей, он может взлететь и на следующую затем возвышенность; потом он опять спускается, опять поднимается и так далее, — словом, описывает волнистую линию.

— А разве, по-вашему, такая система может быть применена на больших расстояниях?

— Отчего же, особенно если трение полозьев, как здесь, крайне незначительно, а точка отправления имеет достаточную высоту?! Однако во всяком случае, — прибавил Сломка по-селенитски, — этот четырехсотверстный туннель представляет собой чудесное сооружение.

— Этот туннель сделан вовсе не нашими руками, — возразил Телинга, — это просто природный проход, прорытый в почве лавою, еще в ту эпоху, когда наша планета изливала из своих жгучих недр тысячи потоков лавы. Подобные трещины встречаются в почве Луны во множестве, и мы додумались воспользоваться ими, чтобы устроить сообщение между различными пунктами.