Вадим Проскурин - Восемь дней Мюллера
— Гляди, шеф! — подал голос Тед. — В волосах у нее, в прическе, вот здесь, что-то волшебное было.
Том поднес факел поближе к ведьминой голове, не настолько, чтобы поджечь волосы, но достаточно близко, чтобы разглядеть.
— Молодец, Тед, глазастый, — согласился Том. — Тут артефакт был.
— Ух ты, точно артефакт! — восхитился Рико. — Давай, ведьма, колись, что за артефакт!
Ведьма Лайма шмыгнула носом и затараторила, жалко и неискренне:
— Ничего не знаю, никакого артефакта не было, отпустите меня, а то…
Продолжить эту мысль, сформулировать хоть какую-то внятную угрозу она не смогла.
«Может, не графиня?» подумал Том. «Может, врет? Вдуть прямо сейчас… Нет, опасно, вдруг не врет..»
Рико тем временем шлепнул пленницу по голому заду, графиня завизжала.
— Тихо, успеешь еще, — сказал Том.
— Стало быть, успею? — переспросил Рико и демонически улыбнулся. — Передумал, командир?
— Обязательно, — улыбнулась Лайма. — Как-нибудь обязательно поужинаем. Пока, Мюллер!
— Она не оставляет нам выбора, — сказал Том и пожал плечами. — Но действовать будем по закону. Сначала документально зафиксируем ведьминскую сущность, потом отлучим от светлых богов…
— Отлично, так и сделаем, — перебил его Рико. — Все в лучшем виде сделаем, сначала бумажки, потом пытки и насилие.
— Давайте, — кивнул Том.
Графиня Лайма скорчила обиженную гримасу, но заплакать не успела, бойцы уволокли ее быстрее. Том проводил их взглядом и вспомнил, что Тед тоже неграмотный, не только Рико, так что если графиня не расколется… Нет, расколется она, и намного быстрее, чем неграмотность стражников станет очевидной. Все будет нормально.
4
В больнице творилось черт знает что. Старый Джин Моргало сказал, что не помнит такого со времен чумного поветрия, поразившего империю пятнадцать лет назад. Молодые знахари почтительно внимали и кивали, они помнили ту историю смутно и неопределенно, как помнятся детские воспоминания. Мюллер, правда, все помнил отчетливо, но у него были на то свои причины.
Сегодняшний переполох был необычен. Обычно в больницах происходит что-то подобное, когда в городе вспыхивает эпидемия либо пожар, тогда в больницу привозят заболевших либо обожженных, чтобы знахари облегчали их страдания, пока несчастные не помрут. Говорят, в трущобах нижнего города иногда случаются большие поножовщины стенка на стенку, но в приличных районах такого не бывает, здесь главные причины врачебных переполохов — заразные поветрия и пожары. Но сегодня все не так.
Сегодня вечером городская стража вступила в решительный бой с растаманской ересью. Черножопых ведьм убивают везде, где находят, и уже наубивали бесчисленно, будет бродячим собакам знатный пир. А белокожих девиц, пойманных при подозрительных обстоятельствах, свозят в больницу на освидетельствование, и набралось этих девиц столько, что знахари сбились с ног. Говорят, господин Поуп, управляющий богоугодными заведениями верхнего города, обратился в университет, чтобы направляли в больницы студентов-старшекурсников с медфака, как бы на практику. Это предложение встретило решительный отказ, дескать, не благородное это дело — у ведьм в интимных местах ковыряться. Господин Поуп возразил, что освидетельствование ведьм уже сто лет как не связано с интимными местами, а делается простым прикосновением волшебной палочки. Но господину Поупу сказали, что не его дело указывать сертифицированным экспертам, как делается освидетельствование, и если вдруг господин Поуп захочет кого-нибудь чему-нибудь поучить, то пусть идет на базар или в пивную, а в университет пусть не идет. Короче, студентов не дали, а страже все равно, они говорят, у них приказ от самого Тома Зайца выставить посты у всех выходов и врачей наружу не выпускать, пока всех ведьм не обработают.
Обработка ведьмы — дело нехитрое. Достаточно один раз дотронуться до обнаженной кожи волшебной палочкой в любом месте, и все становится ясно. Главное — не забывать, что всякое волшебство отнимает у волшебника чуть-чуть силы, и десять ведьм в день свалят с ног кого угодно. А сегодняшней ночью на каждого знахаря пришлось по двадцать с лишним. Вон, Клод Котяра не рассчитал сил и превратился из знахаря в пациента, валяется на тюфяке без чувств и переживет ли ночь — одним богам ведомо. Не догадался, бедняга, что добросовестность добросовестностью, а меру знать надо. Когда ведьмы идут потоком, вовсе не обязательно каждую проверять по-честному, ткнул палочкой куда-нибудь в платье, и хватит с нее, белые ведьмы все новообученные, колдовских правил толком не разумеют, а стражники — тем более. Просто говоришь, что виновна, а проверять никто не будет, обухом по башке, и на костер, и никого не колышет разбираться, кого казнили честь по чести, а кому не повезло. И нечего мучиться совестью, совесть не казенная, на всех не хватит.
У молодого знахаря Мюллера была еще одна, дополнительная причина не делать анализы как положено. Мюллер технически не мог сделать анализ — стоило ему взять волшебную палочку в руку, как та сразу показывала, что ее держит ведьма. Мюллер сам стал ведьмаком, и не дай боги, чтобы кто-нибудь заметил — растерзают в момент.
Мюллер не знал точно, как это произошло, но догадывался. Когда он встретил Лайму и поцеловал в щечку, он почувствовал, как в нем что-то изменилось, причем изменение пришло не из губ, а из головы, это было похоже на то, как бывает, когда трогаешь волшебную палочку, заряженную работающим заклинанием. Но как она смогла его заколдовать в тот момент? И на кой черт он ей сдался…
Вежливое покашливание прервало Мюллеровы размышления. Он поднял глаза и почти не удивился, увидев Лайму, нервно потиравшую только что раскованные запястья… Мюллер взял ее за руку и сказал:
— Пойдем.
И как бы невзначай приложил указательный палец к губам, дескать, молчи. Лайма промолчала, при этом, правда, вздрогнула, но это не страшно, тут нет палева, на ее месте любая бы вздрогнула.
— А ну пошла, сука! — поддакнул Мюллеру сопровождавший Лайму стражник, маленький и бородатый, похожий на сказочного гнома.
— А чего пошла? — заинтересовался второй стражник, длинный и тощий, как сказочный кащей. — Другие вон, прямо на месте палкой тык, и готово.
Мюллер остановился и медленно повернулся. Посмотрел длинному в глаза снизу вверх и переспросил:
— Палкой тык, значит?
— Палкой тык, — подтвердил длинный.
Мюллер вытащил из-за пазухи волшебную палочку и направил на длинного. Тот побледнел. Еще бы не побледнеть, он ведь не знает, что это только имитация, а настоящую волшебную палочку Мюллеру теперь при свидетелях в руки не берет.
