Ярослав Смирнов - Цитатник бегемота
- А! Тогда все ясно. Скоро с черепами начнет разговаривать... но это пройдет, - сказал Иван. - Развлечься бы ему надо. В поход сходить, что ли, за море съездить...
Сэр Ричард посмотрел на него недоуменно.
- Как это? - спросил он. - Что ты говоришь, рыцарь? Куда это с острова можно уехать?..
- Ну, - смешался Иван, поняв, что ляпнул что-то не то, - не знаю...
-Ты, наверное, пошутил,- с облегчением произнес сэр Ричард. - Ха-ха... славная шутка - уехать с острова... Мы уже свое отъездили...
Он снова вздохнул - пуще прежнего.
- А раньше-то бывало, - мечтательно протянул он. - Чуть что- и сразу за море... Какие походы были! Какие сражения. . А здесь - скукотища беспросветная .
Иван не все понял в его речи, но пока решил воздержаться от расспросов.
- Понятно, - сказал он. - Ладно. Колдовство тут замешано или нет, все равно - пора убираться отсюда.
- Погоди, сэр Иан, - запротестовал сэр Ричард. - Надо осмотреться, как тут и что, может, поживиться чем удастся... Очень еще жрать охота.
- Н-да, - усмехнулся Иван. - Насчет пожрать - это ты попал по адресу.
- Правда? - У сэра Ричарда загорелись глаза. - Где можно пожрать?
- Да здесь, в замке, - неохотно сказал Иван. - Только я бы на твоем месте...
Он не договорил. Сэр Ричард без лишних слов отстранил его с дороги, взбежал по ступенькам на крыльцо, открыл дверь и замер на пороге.
- Вот это да!.. - выдохнул он восхищенно.
- Эй, сэр Ричард, подожди-ка, - предостерегающе начал Иван и направился вслед за рыцарем. - Сам же говоришь - колдовство...
Но сэр Ричард его не слушал, медленно направляясь к столу. Глаза его восхищенно горели.
- Сколько еды! - в восторге произнес он. - Вот это да! И все - мое!..
-Да шут с ней, с едой этой, - с неудовольствием сказал Иван, наблюдая за тем, как сэр Ричард уселся за стол и без долгих предисловий принялся уписывать за обе щеки. - Пойдем отсюда...
Он осекся. Откуда-то явственно донесся переливчатый женский смех. Измазанный по уши в каком-то соусе сэр ричард поднял голову. Иван взялся за меч.
- Женщины! - в восторге сказал сэр Ричард. - Потом будут и женщины!..
Он с хрустом разгрыз мозговую кость, вытащенную им из горячей кастрюли, и активно заработал крепкими желтыми зубами. Глаза его прямо сияли, на испачканном едой лице было написано наслаждение.
- Не уйду отсюда, - невнятно проговорил он, - пока все не съем, не уйду из этого рая!..
- Какого рая?! - взбешенно крикнул Иван. - Где ты видишь рай в этом хлеву?!
Сэр Ричард перестал жевать и посмотрел на Ивана. Глаза его были безумны, с подбородка свисала макаронина.
- Не уйду, - произнес он, и в голосе его послышалось рычание голодного зверя. - И я убью тебя, если ты мне помешаешь.
Иван сделал шаг вперед: ему все же не хотелось оставлять дурака на верную, по его мнению, погибель.
Сэр Ричард отбросил кость, вскочил и выхватил меч.
- Не подходи! - взвизгнул он. Глаза у него были совершенно сумасшедшими. Мое! Все мое!..
Иван крепче стиснул рукоять меча. Некоторое время он смотрел на нехорошо изменившегося сэра Ричарда, который присел, выставив меч перед собой и страшно оскалив эубы. Теперь глаза рыцаря стали светиться красным.
- Ну и хрен с тобой, - плюнул в сердцах Иван и шаг-л к двери.
"Рай, - подумал он раздраженно, - что ж, может быть, ты здесь действительно нашел свой рай..."
Он остановился, уловив красноватый - такой же, как в глазах сэра Ричарда, - отблеск на стене, присмотрелся, еще раз оглянулся на рыцаря, хотел было что-то сказать, но махнул рукой; снова плюнул и вышел вон. На душе было муторно.
Иван настолько был зол на себя, на дурацкий замок, на не умевших соблюдать здоровую диету меченосцев, что прямиком направился к воротам, на ходу вытаскивая из ножен Эскалибур.
Он рубанул по запорам мечом - клинок легко перерубил их, только жалобно звенькнуло железо, - и что было мочи пнул ворота ногой. Они тут же с шумом и обрушились, подняв тучи невесть откуда взявшейся пыли. Покривившуюся решетку Иван ликвидировал двумя взмахами меча.
Потом он таким же незатейливым макаром обрубил цепи, удерживавшие мост, вскочил на коня, пришпорил его и через пару минут уже ехал по изумрудной травке, направляясь в сторону идиллического вида фруктовой рощи.
Уже подъехав к ней, он услышал за спиной глухой рокот и почувствовал, как под ногами слегка затряслась земля. Обернувшись, он увидел, как загадочный нехороший замок задрожал, меняя свои очертания, морщась и сминаясь, осел, помедлил миг и с шумом провалился сквозь землю.
Почва под ногами дрогнула еще раз, пошла волнами и через несколько секунд, успокоившись, замерла. Всей фортеции вместе со рвом и след простыл.
Иван неодобрительно покачал головой и по тропинке въехал под сень дерев.
Он ехал не спеша, погрузившись в раздумья. Потом что-то стукнуло его по голове, упав сверху.
Иван поднял голову и тут же получил по ней снова.
Ругнувшись, он присмотрелся и понял, что это были яблоки, упавшие с дерева. И дерево, с которого плоды свалились, было осиной.
Иван с удивлением огляделся: фруктовая роща оказалась при ближайшем рассмотрении весьма своеобразной: из плодов здесь имелись лишь яблоки всевозможных сортов и размеров, зато росли они не только на собственно яблонях, но и на елях, дубах, кленах... и на осинах тоже.
Иван почесал ушибленную макушку. Он был без шлема, и длинные его волосы свободно развевались по ветру... а когда это его волосы успели стать такими длинными?.. Иван потрогал затылок. Ого! Как будто не был в парикмахерской лет десять.
Иван, который признавал только короткую стрижку, разозлился. "Кто его знает, - мрачно подумал он, - сколько я не стригся. Может, неделю, может, месяц, может, тысячу лет. Или две тысячи..."
Он поехал дальше, по-прежнему не спеша и предаваясь угрюмым размышлениям. Сумеречности мыслей довольно способствовала и темнота, постепенно сгустившаяся вокруг: лес стал гуще, деревья - выше, а яблоки на них напоминали размерами арбузы и зловеще отливали фиолетовым. Скоро перестало быть видным небо: ветви деревьев, казалось, переплелись в вышине и колючим куполом скрыли дневной свет; только гнилушки и толстопузые неповоротливые светляки немного освещали узкую тропинку.
Иван стал уже сомневаться, что выедет когда-нибудь из этого дремучего леса, но через несколько томительных минут с облегчением увидал, что впереди забрезжило неярким светом. Он пришпорил коня и выехал на зеленую солнечную опушку.
Иван невольно перевел дух. В этом странном лесу он чувствовал себя неуютно: вроде бы ничего не угрожало, кроме норовивших заехать по голове самопадающих с осины яблок, однако неприятный осадок в душе все же присутствовал: ощущение суетности бытия и тщеты действа.
