Сергей Малицкий - Легко (сборник)
— А что, Сергей Сергеевич, может быть, рассмотрим данное событие с другой стороны?
— Не понял, Илья Петрович, — признался Лафетов. — С какой? Сзади или сбоку?
— Сто дней сегодня, Сергей Сергеевич, — укоризненно покачал головой Грядищев, — Нас, можно сказать, небеса с этим праздником поздравили, а мы…
— А мы?
— А вы занимаетесь, бог знает чем. Что же? Выходит, что нет места празднику в жизни? А как же народ? Тот самый народ, который создает своим трудом эту благословенную прибавочную стоимость? Как же извечная тяга народа к хлебу и зрелищам? Сто дней наш город живет, можно сказать, в новой эре! Не отметить ли нам это событие как следует? Дадим народу возможность порадоваться за свой город?
— Дадим, Илья Петрович! — с готовностью кивнул вконец оболваненным лицом Лафетов.
— Вы, Сергей Сергеевич с проволочкой заканчивайте, а контрольно-следовая полоса нам не к чему. Следить мы тут никому не позволим! Порядок неукоснительный поддерживайте Всеми силами. Господа! Городской комитет по чрезвычайному положению объявляет, что в рамках мероприятий по встрече метеорита через два часа начнутся народные гуляния, ранее запланированные к сотому дню деятельности городской администрации. Персонально в сторону управления культуры. Вся самодеятельность и все дворцы здесь. Сейчас обед, а блиц-план мероприятий будем обсуждать через сорок минут. Предварительно план действий останется без изменений. Только просьба к Николаю Борисовичу. Салют мне нужен! Десятилетнюю норму сможем выстрелить?
— Легко! — щелкнул каблуками Пешеходов.
— Илья Петрович! — затоптанную коричневую улицу пересекал на «полусогнутых» Иннокентий Глухер. — Илья Петрович. К нам выехал представитель президента.
— Да не волнуйтесь вы, — успокоил его Грядищев. — И не бойтесь. Дорога ровная. Техника у президента надежная. Дай бог, доедет без происшествий.
16
Она открыла глаза и увидела серую брезентовую ткань. Пылинки кружились в воздухе. Тонкий луч света пробивался сквозь рваную дырочку на высоте человеческого роста. Щебетанье безымянной птички вливалось в палатку по этому лучу и гасло на земляном полу. Никого. Она села на серое байковое одеяло, зябко обхватила себя руками. В воздухе явно стояла жара, но ее почему-то знобило. Болела и кружилась голова, во рту стоял неприятный привкус. Противно дрожали колени. Господи! Как же она устала от этой нескончаемой гонки длиной во всю жизнь. Она встала, пошла вдоль одинаковых и скучных кроватей, нащупала брошенный кем-то белый халат, натянула его на себя и, все еще не в силах согреться, вышла наружу.
Палило полуденное солнце. Позади, за полосой оцепления, сдержанно шумела толпа, впереди, перед стеной джунглей, стояли молодые ребята в военной форме с оружием в руках и, сверкая солнечными искрами, кудрявилась колючая проволока. Какие-то озабоченные люди с папками, портфелями, рулетками и непонятными приборами сновали туда и сюда. Она вдруг вспомнила, что оставила в палатке пакет с бананами, вздохнула и крепче сжала в руках сумочку. Возвращаться не хотелось. Хотя в палатке словно все еще оставалась часть ее, как бы не очнувшаяся от забытья. Она никак не могла вспомнить, зачем она здесь, что делает среди суетящихся людей на сухой, покрытой коричневой истоптанной пылью полосе. И трамвайная линия, и улица казались ей неизвестными и такими знакомыми одновременно.
Она дошла до узкого прогалка в пышном проволочном заграждении и увидела, как несколько солдат суетятся у края зарослей, пытаясь накинуть веревку с прикрепленным к ней тросом на замерший в глубине зарослей танк. Взяла веревку и вошла в мягкую, но страшную дикую траву.
— Доктор! Куда вы? Доктор! — кто-то крикнул в спину. Она с трудом накинула веревку на оплетенную гигантскими вьюнками металлическую глыбу и пошла дальше. Ошалело свистели из тропических зарослей птицы умеренных широт. Истошно орал сибирский кот, запутавшийся в лианах. Покачивали зелеными ветвями проросшие заборы и телеграфные столбы. Она шла по сумасшедшему травяному ковру, на куски разорвавшему асфальтовые дорожки, ничего не понимая и почти не оглядываясь. Вот через березовый забор свесился подсолнух диаметром в метр, вот двое малышей с восторгом забираются по баобабовой яблоневой ветке, чтобы полакомиться килограммовыми яблочками. Вот нелепая бабулька выдергивает из земли полуметровую морковь и боится, боится нести ее на стол, ощупывает и недоверчиво принюхивается. Несколько детей пробежали мимо, обогнали ее, держа в руках пакеты, наполненные клубникой размерами с хорошее яблоко. Она вспомнила!
Она вышла на улицу Бакунина и вспомнила! Зеленая стена джунглей осталась позади. Она вспомнила и заторопилась, почти побежала. На траве у забора мирно спали, почти обнявшись, трое милиционеров и один, судя по белому халату, врач. Еще один врач медленно брел вдоль улицы, что-то бормотал и считал, считал, загибал пальцы, встряхивал руками и снова принимался за счет. Седой дед с бородой таежного пасечника наливал у водоразборной колонки воду в оцинкованное ведро, прищурившись, смотрел на врача и укоризненно качал головой.
— Здравствуйте, — сказала она ему.
— Здорово, коль не шутишь, — ответил дед и, покряхтывая, потащил ведро по улице. Она пошла следом.
— Что тут у вас происходит?
— Нешто сама не видишь? — дед невесело усмехнулся. — Катаклизма. Местная аномалия. Вся страна в дерьме, прости господи, а мы чем хуже?
— А что это там? — она кивнула в сторону зеленеющей за домами дикой полосы.
— Не знаю. По радио говорили, что метеорит упал, а я думаю, что это опыты.
— Какие опыты?
— Известно какие, над народом опыты, — дед остановился у калитки покосившегося дома. — Ты не обижайся. Чего-то не по себе мне. В ушах что-то звенит. Ты не думай, меня эти придурки на улицах не задевают. Я за свою жизнь видел субъектов гораздо опаснее. У нас тут с придурками полное изобилие. У нас с нормальными людьми сплошной дефицит. Вот если из-за этих кустов опять пенсию задержат, вот тогда будет действительно катаклизма. Только еще бутылки осталось собирать. Так что мне хоть метеорит, хоть еще кто. Прощевайте покуда. Бывайте здоровы.
Она проводила его взглядом и медленно пошла дальше.
— Доктор, послушайте, доктор!
Оглянулась. Молодой истрепанный милиционер без фуражки катил двухколесную садовую тележку, в которой лежал окровавленный человек.
— Доктор! Помогите.
— Извините, я не доктор. А что случилось?
— Этого я не знаю. Никто не знает, что здесь случилось. Метеорит упал с неба. И этот человек упал с неба. Уж и не знаю, что из этих двух событий больше похоже на правду.
