Гавриил Бирюлин - Море и звезды (с иллюстрациями)
Но вот ворота шлюза — и суденышко медленно подошло к пирсу. Их встретили Таня и Дженни с маленьким Павликом на руках.
— Как чувствует себя Павлик? — спросил Павел, когда они поздоровались.
— Великолепно, — ответила Дженни.
— А где же папа и мама? — спросил Павлик.
— Видишь ли, милый, — серьезно ответил Павел, — папа и мама полетели к звездам, это очень далеко, и поэтому вернутся они не скоро. А пока будем их ждать вместе, хорошо?
Ребенок задумался, а потом сказал:
— Тогда я буду пока с тетей Дженни.
После обеда Павел и Дженни остались одни. Они сидели в том уголке веранды, который оплетал виноград.
— Послушайте, Дженни, — сказал Павел, — что вы скажете относительно просьбы маленького Павлика?
Дженни покраснела
— Ему действительно ведь нужна мама, — сказала она.
— У вас доброе сердце, моя дорогая, — сказал Павел и неожиданно обнял ее.
— Нужно же кому-то смотреть за вами и Павликом, — тихо сказала Дженни. — Надо все сделать, чтобы Павлик был счастлив.
…Прошло несколько дней; жизнь на острове вошла в свои берега. Правда, теперь дом Павла из тихого пристанища ученого превратился в шумный улей.
Таня целыми днями гуляла по острову, думая о чем-то своем. Она не работала и только иногда занималась со студентами, опять появившимися на острове. Как-то Павел спросил ее:
— Послушай, Таня… Ты счастлива с Ильей Ильичем?
Таня как-то мило и неопределенно улыбнулась и ответила:
— Илья Ильич замечательный человек, он лучше тебя. Лучше потому, что внимательнее, добрее, мягче и заботливее. — И затем, помолчав, Таня неожиданно добавила: — Но, увы, у него нет твоих крыльев. Но ведь для семейной жизни этого и не надо. А как у тебя, Павел?
— Наверное, так же, как и у тебя… — усмехнулся Павел. — Уже давно Дженни для меня как воздух, который обычно не замечаешь и без которого обойтись не можешь.
— Да, — медленно и задумчиво произнесла Таня. Я понимаю…
Таня и Павел медленно шли по центральной аллее острова-сада, пока не оказались у невысокой кокосовой пальмы. Таня подошла к ней, прислонилась к шершавой коре дерева щекой и неожиданно поцеловала ее.
— Прощаюсь со старой знакомой, — сказала она.
— Как это?
— Помнишь тайфун Барбару? После него мы нашли кокосовый орех.
— Ах, да, действительно, теперь я вспомнил — ведь эта пальма выросла из того самого ореха.
— Да, из того самого. Как же с ней не проститься. Пора мне во Владивосток к моему Илье и к моим милым студентам. Нужно же будет кому-то изучать океан и после нас с тобой.
— Когда ты думаешь ехать, Таня? — спросил Павел
— Сегодня вечером.
…Таню провожали всем коллективом.
Таня расцеловалась с Дженни и сказала ей на прощание:
— Ты все правильно делаешь. Любовь — это не только мечты. Любовь — это строительство иногда более сложное, чем строительство атомных реакторов.
Таня улетела на турболете. Он быстро растаял в синеве начинающейся ночи, а Павел пошел в институт. Нужно было в конце концов заставить яблоню расти и плодоносить.
Глава семнадцатая
Через тридцать лет
Незримо движется время. Но оно не одинаково для всех людей. Для некоторых это спокойная река. Каждый день человек видит знакомую картину, тот же ландшафт, одни и те же предметы. Привычные мысли бродят в голове. Где-то рядом шумят водопады, дуют ветры, но человек не слышит их. Он только удивляется: «Почему я изменился? Отчего постарел?» В конце жизни он уже ничего не замечает и думает только о себе, а когда оглядывается назад, то видит в тумане прошлого то же, что его окружает и в настоящем. Такую жизнь многие называют счастливой.
Но есть люди, для которых время — бурный поток среди обрывистых берегов, на которых то и дело возникают то воздушные замки, то дворцы из камня труда, сцементированного мыслью, то новые машины, то горы исписанной бумаги. Дни мелькают быстро. В шумном потоке нужно бороться с течением и умело править к желанным берегам, а когда они достигнуты, человека манят новые дали, и это бесконечно. Такие люди не замечают старости. Она сама деликатно напоминает о себе. Человек однажды обнаруживает, что уже не может ходить так быстро, как раньше, что спит он только 4–5 часов в сутки. И тогда он ужасается: «Как много еще нужно сделать, а времени осталось так мало». Он думает не о себе.
К таким людям относился и Павел: так он жил всю жизнь, так пролетели и те тридцать лет, что отделяли его от дня расставания с Таней у кокосовой пальмы.
Павел работал в своей лаборатории за квантовым микроскопом и сердито разглядывал клетки созданной им новой водоросли, «работающей» более производительно, чем хлорелла.
— Все одинаковое, — бормотал Павел, — и у всех одинаковый вид. Вот чертова структура, придется опять мутировать рентгеном. Ну, что вы на это скажете? — обратился он к элегантному старику-китайцу с серебряным ежиком волос.
— Вы хотите, — сказал Ли (а это был он), — чтобы клетка занималась только производством белка, но поверьте, что у ней имеются и другие функции. Она должна воспроизводиться, а это посложнее накапливания белка.
В этот момент в лабораторию вошла высокая белокурая девушка с большими синими глазами. Она остановилась в солнечном потоке, лившемся в раскрытые двери.
— Папа, почему ты не идешь домой? Уже время.
— Подожди, Герда. Ты видишь, я занят.
— Но мама сказала, чтобы ты немедленно шел домой.
— Ладно.
— Иди, иди. Ты знаешь, что мама не любит опозданий, и если она явится сейчас сюда…
Павел сердито тряхнул седой головой, с сожалением посмотрел на микроскоп и сказал:
— Идемте, Ли. Поговорим за обедом, другого времени не будет.
У порога дома их встретила Дженни. Долгие годы почти не изменили ее стройности, она только чуть осунулась и поэтому стала как будто ниже да голова у нее стала серебристой.
— Обедать всегда нужно вовремя, пора бы вам это усвоить, — сказала Дженни. — Идите мойте руки и садитесь за стол.
Мужчины повиновались беспрекословно. Спорить в этом доме было не принято. Хотя совсем неподалеку имелась прекрасная автомат-столовая, Дженни готовила сама, говоря, что ее обед гораздо полезнее для здоровья, чем все эти «технические» блюда. Переубедить ее было невозможно.
После обеда Дженни спросила:
— Позвольте спросить, уважаемые, вы слушали вчера сообщение мирового радио?
— Как всегда — нет, — сознался Ли
— Ну и напрасно. Дело в том, что с Марса вернулась межпланетная ракета «Россия», ее привел космонавт Павел Орлов, — и, не выдержав своего менторского тона, Дженни прошептала: — Наш Павлик, — и в ее глазах блеснула слезинка.
