Марина Казанцева - Стамуэн
— Не вздумай чего есть, — предупредила Эсмеральду Тала. — Всё — пластик.
Джейн счастливо грызла плоды. Влюблённый Тарзан даже есть не мог. Они не отрывали друг от друга глаз.
Обе няньки любовались на них.
— Твой всегда такой придурок? — спросила Эсмеральда, не забывая улыбаться.
— Послушай, отвали! — вдруг рассердилась Тала. — У меня — что? — Тарзанов целый ящик?!
Вот Тарзан поднялся на свои мускулистые ноги и щедрым жестом пригласил свою возлюбленную к полёту на лианах. Он уцепился могучей рукой за одну такую длинную зелёную кишку, свисающую прямо из середины неба. Второй — не менее могучей! — рукой, обнял Джейн за талию, и они вознеслись. До вечера оба всё скакали по деревьям.
Две толстые чёрные самки сидели под баньяном и со скуки дулись в подкидного.
Наутро пришла беда. Джейн исчезла. Под деревом валялась только пудренница и туфелька на шпильке.
— Куда она убежала босиком-то?! — суетилась толстая негритянка, бегая взад-вперёд по маленькой полянке.
— Да ладно тебе, Эсмеральда! — убеждала её Тала. — Да куда тут вообще можно деться? Сидит где-нибудь за деревом и счастливо смеётся!
— Я всё-таки побегаю туда-сюда, — не соглашалась нянька. — А так, как ты сидишь, это просто неприлично! Могла бы понервничать немного!
— Да мне-то что! — сказала Тала. — Один фиг — что бегай, что не бегай!
От реки явился, словно молодой лесной бог, Тарзан. Он наловил для своей любимой рыбы. Рыба кучей висела на крючке и приятно улыбалась.
— Да выбрось ты это, — посоветовала ему умудрённая опытом Эсмеральда.
Узнав о пропаже своей Джейн, Тарзан впал в горе.
— Кто мог её похитить?! Куда унесли мою подругу?! — гневно вопрошал он окружающее пространство.
— Ай, драматизм какой! — мрачно комментировала Тала. — С чего ты взял, что её похитили?
— А как же! Вот записка от похитителей! — и Тарзан торжественно поднял с земли записку.
— Ну-ка! — протиснулась вперёд Эсмеральда, доставая откуда-то очки.
— Да дай сюда! — Тала отняла у неё очки. — Небось читать-то даже не умеешь.
Она криво надела на нос очёчки в тоненькой оправе, развернула записку, повертела её так и сяк и объявила громким голосом:
— Это иероглифы.
— Я знаю иероглифический алфавит, — с гордостью признался Тарзан. — Вот тут написано, что Джейн похищена жрецами из древнего города Упырь и будет завтра на рассвете принесена в жертву на алтаре.
— Упырь? — насторожилась Эсмеральда.
— Имеется в виду Опар, — успокоила её горилла. — Тарзан всё перепутал.
— А далеко этот Упырь? — всё же поинтересовалась беспокойная негритянка.
— Упырь в трёх месяцах пути отсюда! — трагически воскликнул несчастный любовник, предаваясь скорби и печали.
— Тогда к завтрашнему утру не успеем, — заключила Эсмеральда.
— Конечно, не успеем! Тарзан ведь будет ещё летать на лианах, выражая гнев и горе!
…
— Ну, что? Пора? — разодрала сонные вежды Эсмеральда.
— Не-а. Вон он. Гулко бьёт себя в грудь кулаками.
К утру они всё же поспели в Упырь.
— Залезем вон на ту разрушенную временем стену и посмотрим всю церемонию, — предложил находчивый Тарзан.
— Не похоже на аншлаг — все места пустые, — заметила Эсмеральда.
— А я вообще галёрку не люблю, — с неудовольствием сказала Тала. — Чего на верхотуру-то тащиться, когда весь партер свободен?
— Да вы что?! Смеётесь что ли обе?! — вознегодовал Тарзан.
— Нет, мы рыдаем! — отвечала Тала. — На помойку надо отправлять такие сны!
— Он всё равно здесь долго не продержится, — доверительно сообщила она Эсмеральде. — Еды-то нет.
Тарзан направился к алтарю, чтобы спасти свою возлюбленную. Гадкие мужчины Упыря готовились к жертвоприношению Джейн солнцу. Вышла прекрасная жрица Лэ, одетая в бикини и обильно украшенная драгоценностями.
Обе зрительницы уписывались на стене от смеха.
— Во! Смотри! Сейчас он подойдёт и скажет!
Он подошёл и сказал.
— «Великая жрица города Упыря…» скажет он! — загадала горилла.
— Великая жрица города Упыря! — сказал он.
— «Я Тарзан из города обезьян!» скажет он, — продолжила Эсмеральда.
— Я Тарзан из племени обезьян! — сказал он.
…
— Ты проиграла! Тебе щелбан по носу!
— Да ну, Тала, надоело мне всё! Когда только это кончится?!
Действие второе. Вокруг каменного алтаря стоят Тарзан и прекрасная жрица Лэ. Рядом стоит Джейн Портер. На заднем плане слоняются безобразные мужчины Упыря.
— Это моя самка! — напыщенно заявил Тарзан.
— А это мои самцы! — жрица указала на безобразных мужчин Упыря.
— Нет, я серьёзно!
— А я нет, что ли?! У нас есть нечего! По твоей, между прочим, милости!
— А почему жрицы не танцуют танец Солнца? — насторожился он.
— И не проси! Всего твоего тестостерона не хватит, чтобы заставить выйти мой кордебалет! Девочки бастуют!
— Эй, Лэ! — кричали с о стены. — Кончай балаган! Вали девчонку на алтарь!
— Да вы все с ума сошли! — ужасался Тарзан.
Действие третье. Эсмеральда с Талой стоят рядом с алтарём, на котором испускает умеренно жалобные вопли Джейн. Прекрасная жрица Упыря Лэ и Тарзан стоят с другой стороны того же алтаря. Между ними происходит спор.
— У меня нет другого способа прекратить всё это безобразие, как лишь зарезать девушку, — объясняет Тарзану прекрасная Лэ.
— Послушай, Тарзан, не имеет уже смысла сохранять сюжетную линию! Всё равно ты не можешь оживить её воображением! — убеждала его Тала. — Откажись от своей химеры, вернись в реальность!
Он дико смотрел на них. Ему тоже не нравилось происходящее, но он верил, что может всё исправить.
— Ну признай же, ты не справляешься, — занудливо гнусила Эсмеральда, ковыряя пальцем дырку в алтаре.
Джейн продолжала негромко вякать.
— Ты только посмотри вокруг, — вопила Тала, — на эту пластиковую мерзость! Это что?! Трава по-твоему?!
Она выдрала пучок ярко-зелёной мочалки и ожесточённо потерзала его мощными челюстями.
— Я предлагал вам рыбу, — неуверенно проговорил Тарзан.
— Какую рыбу? — насторожилась Лэ.
— Ай, брось! — отмахнулась негритянка. — Кого ты слушаешь, Лэ?!
— Фарид, сон всё равно пошёл вразнос! — внушала ему Тала. — Послушай доброго совета, откажись от него! Иначе мы с девочками нарушим одно из граничных условий.
— Какие ещё граничные условия?!
— В пределах сюжета ты можешь вытворять что угодно. Но, разрушить сюжетообразующую линию — значит пробить брешь между сном и реальностью. Последствия тебе не понравятся!
