Алексей Барон - Эпсилон Эридана
— Ах, да-да, — кивнула Ио.
Она стояла спиной к очагу и первой заметила, что внутренняя дверь отворяется. Ио хотела закричать, но не смогла. За этот день она так часто пугалась, что вдруг стало стыдно.
Дверь приоткрылась еще, скрипнули железные петли. Хосе на этот скрип обернулся, но предпринять ничего не успел.
Мелькнула тень. Что-то длинное с плотным звуком вонзилось в спину Турумалая. Турум качнулся, оперся обеими руками о стол. Секунду он недоверчиво рассматривал торчащий из его груди сплющенный и заостренный конец железной трубы. Потом застонал, по-усталому закрыл глаза, колени его подломились.
Ио смотрела на его медленное оседание вдоль ящиков и все никак не могла ни что-то предпринять, ни закричать. Но Хосе уже начал действовать. Он сбил ее с ног и навалился сверху.
Еще одна труба ударилась о полку, отскочила и со звоном покатилась по цементному полу. Дверь захлопнулась.
— Оставайся здесь, — приказал Хосе.
Двумя прыжками он достиг двери и распахнул ее. Ио приподняла голову. Она видела, как Хосе сначала замер, рассматривая кого-то в тамбуре, потом бросился вперед и скрылся в темноте. Послышались удаляющийся топот, выстрелы.
Ио села на грязный пол и ошеломленно огляделась. У стола лежал Турумалай. Дышал он с хрипом и свистом. Ио подползла к нему и перевернула тяжелое тело на бок. Турум застонал, на его серых губах появилась пена.
Деревянными руками Ио долго расстегивала висевшую на поясе сумочку. Лекарства вывалились. Ио разгребла мусор, нашла шприц-тюбик, ткнула в плечо Турума. Выдавив всю дозу наркотика, она села на корточки. Требовалось сообразить, что делать с жуткой трубой. В пустую голову совершенно ничего не приходило, но тут подоспел Хосе.
— Пневмоторакс?
— Да. И крови много. Нельзя, чтобы он умер. Кто знает, через какое время мы доставим его в операционную.
Хосе наклонился
— Ничего. Пробито правое легкое. Сердце, значит, цело. Что ввела?
— Мегаморфин. С антибиотиками.
— Ага, все как надо. Мучас трабахос.
— Что?
— Много работы. Держи трубу со стороны спины.
— Так?
Турумалай застонал громче, несмотря на введенный наркотик. Хосе не обратил на это внимания.
— Так, так, хорошо.
Он извлек лазерный пистолет и повернул рукоятку на полную мощность. Бледный луч упал на железо. Через мгновение конец трубы оказался в руках Ио. Железо даже не успело нагреться.
— Брось, брось, тут — все Чем бы…
Ио протянула десантный нож Хосе разрезал куртку Турумалая.
— Давай пластырь. Чудесно, чудесно. Теперь — спереди.
Они повторили операцию.
— Обрезок пусть остается внутри, — сказал Хосе.
— Донесем? — спросила Ио.
Хосе вытер лоб.
— Должны. Побудь здесь, я пойду гляну.
— Послушай, а кто трубы швырял? Неужели таракан?
— Нет. Один наш одичалый соплеменник.
— Человек?!
— Судя по внешним признакам.
— И что же, ты его.
— Ох, как ты могла подумать! Нет, конечно. Просто пугал. Но он успел скрыться. Местность хорошо знает. Лучше меня.
— Поразительно! Он ведь хотел нас убить…
— Думаю, с ним не все в порядке. Ладно, я пошел.
Хосе скрылся за дверью. Ио уложила Турумалая поудобнее и принялась раскаиваться в том, что согласилась на всю эту авантюру. Остановиться следовало еще тогда, когда охранные роботы не смогли протиснуться в узкий ход. Вместо этого они двинулись дальше, прекрасно зная, что радиосвязь между поверхностью и подземельем не действует. Хотя кто предполагал, что встретится гигантский таракан, а Турумалая пронзят ржавой трубой? В голову ведь такое не могло прийти. Макулу — да, макулу ждать было можно и должно. Но от макулы никакие роботы не спасут, как теперь известно. Тут уж как повезет, а поиски продолжать надо.
Выходит, все было правильно? Ио усмехнулась. Как легко находятся оправдания собственным просчетам! Но мы всего лишь те, кто есть, — человеки. Ни меньше, но и ни больше. Мудрость в том, чтобы знать свои пределы. В дверь постучали. Ио схватила пистолет.
— Не стреляй, — сказал Хосе. — Еще пригожусь. И пригодился, в тот же вечер. Правду говорил.
— Я его сам понесу, — сказал Хосе. — А ты охраняй нас.
Ио кивнула. К ней вернулось самообладание. По дороге она застрелила двух тараканов и приняла одно важное решение.
* * *Ио потянулась, с удовольствием ощущая хорошо отмытое тело. Проснулась она поздно, каюта была полна свежего воздуха, тепла и вечерних лучей Эпсилона. В углу на фоне уютной шторы Хосе с кем-то разговаривал по видеофону. На столике перед кроватью дымилась аппетитная чашка.
— Мари, я прекрасно все понимаю, — сказал Хосе. — Это игра ва-банк. Несогласных будет много. И все же не забудь о моем предложении, хорошо? Пока.
Он выключил прибор, с минуту смотрел в окно, за которым в прозрачном небе висели перистые облака. Потом босыми ногами подошел к кровати и сел. Мысли его были далеко.
— А где твои тапочки? — спросила Ио.
Хосе рассеянно оглядел ковер и пожал плечами.
— Не холодно.
Он опять задумался, теребя полу атласного халата. Ио заглянула ему в лицо.
— Отказала?
Хосе кивнул.
— Но этого следовало ожидать, — благодушно утешила Ио.
— Конечно. Доброе утро.
— Добрый вечер!
Хосе недоуменно посмотрел в окно.
— Ах да. Вечер.
— О чем ты думаешь?
— Ни о чем и обо всем сразу. Люблю, когда светит солнце. Или что-нибудь вроде. Жизнь приобретает смысл.
— Очень хорошо, — сказала Ио и еще раз потянулась.
— Что хорошо?
— Да все.
— Ты похожа на кошку.
— Правда?
Ио потянулась к чашке.
— Вкусно. Хочешь глоточек?
— Хочу.
— Сам готовил?
— Для тебя.
Она благодарно потерлась носом о его плечо.
— Великолепный мой!
— Ночью?
— Ночью — тоже.
— Таракан не снился?
Ио рассмеялась.
— Нет. Ему не удалось. У тебя давно не было женщины?
— Давно.
— А мне давно не было так светло. Иди сюда. Закрой собою солнце. Или что-нибудь вроде.
Хосе напрягся.
— Ты это… из жалости?
— Разве можно хотеть из жалости?
— Хотеть — не знаю. Отдаваться — да. Кто вас знает? Но если и так…
Он вдруг встал на колени. Ио потрепала его за волосы. Потом прижала суматошную испанскую голову к своему бедру.
— Дурачок.
Испанская голова упрямо вырвалась.
— Слушай, ты не первая так меня называешь. Почему?
— Потому что это правда.
— Ах вот как! Ну, я тебе покажу. Сейчас случится нечто.
