Андрей Плеханов - Царь муравьев
Глава 16
Ярослав разбудил нас часа в три ночи. Раздался стук в дверь, я приподнялся на локте, пытаясь вырваться из обволакивающего сна. Женька пихнула меня – лежи, мол, – вскочила с кровати так резво, словно ждала этого стука всю ночь, накинула халатик, бесшумно скользнула к двери и исчезла.
Я включил настольную лампу. Тяжело приходил я в себя, тер пальцами веки и растерянно оглядывался. Только что здесь была моя девочка, и вот ее нет, пуста ее половина постели. Где она? Куда ее забрали? И зачем? Ведь она должна быть здесь, спать рядом со мной, прижиматься горячим своим телом. Я не мог без нее, чувствовал себя так, словно полумертвый больной, из вен которого разом выдернули все капельницы, лишив оживляющих лекарств. Плохо было мне. В голову лезли всякие неприятные мысли: сейчас снова заберут мою белочку, оставят меня без нее, и снова ничего не объяснят… Что за жизнь…
А потом Женька вернулась, и я просиял, разулыбался, хотя она была весьма серьезна. Протянул даже руки, попытался затащить ее в постель, но она хлопнула меня по пальцам и заявила:
– Вставай, хватит валяться.
Потом мы ехали на славкином «УАЗе». Ехали долго, почти три часа, и снова мотало нас на выбоинах, и подбрасывало до потолка, но это не мешало спать ни мне, ни Женьке. Продрыхли мы всю дорогу и очухались уже в городе. Так-то вот: оборвались мои загородные каникулы, едва начавшись. Жаль.
– Подъезжаем! – крикнул Ярослав. – Просыпайтесь, сони!
Я глянул в окно. Машина ползла по окраине города, терпеливо объезжая ямы – асфальт выглядел так, словно подвергся артиллерийскому обстрелу. Я никогда не был в этом районе – похоже, местечко сие было из тех, где деревянные халупы местных обитателей постепенно скупаются богатыми людьми на предмет улучшения жилплощади. Соответственно, там и сям над ветхими деревенскими домишками возвышались современные коттеджи – выглядело это эклектично и даже забавно. Мы зарулили в глухой переулок, и через двести метров уперлись в высокие ворота. В обе стороны, насколько хватало взгляда, шла кирпичная ограда высотой в два моих роста – глухая, неприступная, мрачная в рассветном тумане. И колючая проволока поверху. С той стороны ограды возвышалась будка охранника. Что, городской филиал зоны строгого режима?
– Опять зона? – осведомился я.
– Ага, – отозвался Ярослав.
– И кто тут сидит? Жулики?
– Тут не сидят, а живут. И люди богатые, между прочим. Это вип-зона. Сейчас сам увидишь.
Створы ворота разъехались, появился заспанный квадратный тип в фуражке и синей форме, с пистолетной кобурой на поясе. Слава махнул пропуском, охранник махнул рукой: проезжай. Мы проехали, и словно попали в другую страну.
Целая улица двухэтажных коттеджей – красивых, фасонистых, выстроенных по индивидуальным авторским проектам. Каждый из них стоил как вся моя зарплата за десять жизней. И дорога стала отличной, гладкой – хоть на скейтборде катайся. Перед каждым домом имелся небольшой садик – я видел такие в Голландии. А вот в России не видел, и не ожидал увидеть, потому что зима в нашей стране куда холоднее, чем в Нидерландах.
Сейчас объясню: когда идешь по небольшим городам Голландии, вдоль двух-трехэтажных домов, выстроенных из серого, бурого или желтого кирпича, то хочется остановиться у каждого из них, и долго разглядывать, разинув рот. Дома красивы, но достаточно однотипны – либо старина, либо современность, выполненная точь-в-точь под старину. В Амстердаме все по-другому, но бог с ним, с Амстердамом, я говорю о небольших городках – Ситтарде, Хелейене, Маастрихте, Хеерлене и им подобным. У каждой входной двери здесь находится небольшой садик, точнее, открытое пространство, засаженное чем-то невообразимым. Голландцы помешаны на растениях, они любят их всем сердцем, а растения, похоже, всем сердцем любят голландцев, поэтому то, что получается в результате их обоюдной любви, радует глаз и душу. Не раз, выйдя ранним утром, я наблюдал, как хозяева дома подстригают листочки и веточки на скульптурах, выполненных из кустов, выпалывают лишние травинки, и, стоя на коленях, моют щеткой плитки тротуара перед домом. При этом, замечу, ни у кого из местных прохожих не возникает желания наложить кучу дерьма в гранитный фонтан, нарвать охапку чужих цветов или спереть бронзовую скульптуру (что, согласитесь, так естественно). Через неделю хождения по Нидерландам просто подпрыгиваешь от радости, когда видишь недостаточно аккуратно подстриженное деревце или кучку мусора диаметром в десять сантиметров, и сразу хватаешься за фотоаппарат – и у них, и у них бывают безобразия!
Со свойственным мне любопытством я интересовался, каким образом тропические с виду растения выживают в условиях суровой нидерландской зимы. В результате узнал, что:
а) все растения – адаптированные, подвергшиеся многолетней селекции и неестественному отбору;
б) в самую суровую нидерландскую зиму температура всего лишь пару раз опускается ниже нуля;
в) если совсем холодно, к примеру, ниже плюс пяти, растения покрывают специальной пленкой.
Так вот, в вип-зоне, в которой мы оказались, были именно голландские садики – ухоженные, экзотические и донельзя красивые. Я сразу оценил полезность стены, окружающей зону – попади сюда кто-либо из местных люмпенов, и вся красота была бы изгажена просто из чувства классовой ненависти. Как справляются с русской зимой, я выяснил позже (скажу сразу, чтобы не возвращаться к этой теме: половина растений акклиматизирована для России, вторую же половину с наступлением холодом вынимают из земли, они растут в специальных контейнерах, и переносят в помещение).
Конечно, место мне понравилось. Человек я небогатый, но лишен классовых предрассудков. Если бы вдруг я стал буржуем (а кто знает, чего в жизни не случается?), то хотел бы жить именно в таком месте. Тратить большие деньги на красоту незазорно – куда лучше, чем выкидывать их на Лазурном берегу, совместно со стадом пьяных русских нуворишей, поливая друг друга шампанским за тысячу долларов бутылка.
Дом, к которому мы подъехали, смотрелся на фоне остальных коттеджей относительно скромно, не отличался выдающимися размерами, но все же человек двадцать могли бы жить в нем комфортно, не ощущая тесноты. Автомобиль остановился, мы покинули его и пошли к крыльцу. Позвонили. Открыл дверь молодой человек – хмурый и несколько помятый со сна, но настолько красивенький, что я сразу решил: он подлиза. Лицо его показалось мне знакомым. Он молча кивнул головой и повел нас по коридору, показал нашу с Женей комнату и сразу испарился. Мы попрощались с Ярославом и снова легли спать – словно снотворным нас напоили…
